– Обсудите, пожалуйста, с молодым человеком текст его объявления и выясните все подробности, – сказала я и тихо добавила: – Выясни самое главное: нужна ли нам такая реклама, – я сделала ударение на слове «нам» и значительно посмотрела на Маринку.

Маринка выслушала меня с напряженным лицом и кивнула. Она зашла в кабинет, а я вышла из него. Маринка прикрыла за собой дверь, а я отправилась бродить по редакции.

Перекинувшись парой слов с Сергеем Ивановичем, я отодвинула Ромку от его компьютера, полазила там по директориям и нашла у него новые игрушки. Сурово посмотрев на Ромку, я ничего не сказала. Дав понять Ромке, что от меня ничего не спрячешь, я велела ему позвать меня сразу, как только уберется этот странный посетитель, а сама ушла в фотолабораторию к Виктору.

Я чудно провела с Виктором полчаса, рассматривая разные фотографии из нашего архива. А потом в лабораторию примчался Ромка и доложил, что мой кабинет освободился.

Я вернулась к себе. Маринка уже расставляла на кофейном столике все необходимые предметы для очередного производственного совещания.

– Решили все вопросы? – устало спросила я ее.

– Ну да, – легко ответила Маринка, – самая обычная контора по организации всяких там праздников и увеселений. Концерты, конкурсы…

– Я не заметила, что этот Александр похож на массовика-затейника, – сказала я. – Он, на мой взгляд, немного не дотягивает до этого.

– А ему это и не нужно. Он управляющий менеджер, – пояснила мне Маринка, – в его обязанности входит организация процесса и контроль за его исполнением.

– Звучит круто, а что по сути? – Я села за свой стол и достала из ящика пачку сигарет. – Мне показалось, что это одно из многих объявлений фирм досуга. Ты уверена, что это не так? Надеюсь, ты поняла, про какие фирмы досуга я говорю?

– Да поняла я все, поняла, – Маринка недовольно фыркнула. – Ты что же, сама не видела этого парня? Разве такие бывают сутенерами?

– Я никогда не видела живого сутенера, – призналась я, – но могу допустить, что некоторые из них склонны называть себя управляющими менеджерами! К тому же что такого интересного нашла ты в этом Александре? Да я готова спорить на щелбан, что он считает нарды жутко интеллектуальной игрой.

– Прекрати немедленно! – вскинулась Маринка. – Как ты можешь говорить такие вещи про совершенно незнакомого тебе человека? Кстати, можешь присаживаться сюда. Я зову всех?

– Зови. А мне все равно он не понравился, – сказала я, выходя из-за своего стола и усаживаясь на привычное место за кофейный столик.

– А мне… – Маринка запнулась, но потом смело продолжила: – А я пока не поняла, но я не считаю, что можно рубить сплеча. Это как-то чересчур… легковесно. Между прочим, Александр интересуется органной музыкой.

– Браво, – вздохнула я, – а на трубе он не играет? На водосточной, я имею в виду.

– Не смешно! – Маринка направилась к двери. – А еще Александр часто ходит в филармонию! – добавила она.

– Еще раз браво, – кивнула я. – Если человек отличает филармонию от фисгармонии, это уже кое-что.

– И он даже собирается пригласить меня на Филиппа Киркорова! – Маринка оставила этот довод на самое сладкое и, наверное, ожидала, что я разрыдаюсь от зависти.

– Только собирается? – весело спросила я.

– Ну, не могу же я с первым встречным пойти! – гордо заявила Маринка.

– Тогда брависсимо! – подвела я итог разговора и поторопила свою подругу: – Зови массы на штурм кофейных источников. Остывает же.

Весь оставшийся рабочий день прошел ровно и спокойно, без происшествий. Вечером Виктор повез меня домой, а Маринка сослалась на некие важные дела и ехать со мною отказалась.

Когда она заявила про свои дела, то напряженно стала ждать от меня наводящих вопросов. А я сделала вид, что мне не интересно. Маринка обиделась и ничего не рассказала.

По опыту я знала, что дольше завтрашнего утра ее молчание не продлится, однако на этот раз я ошиблась. Мне с Маринкой пришлось переговорить еще не раз за сегодняшний вечер, хотя, расставаясь, мы обе были уверены, что не увидимся до завтра.

Вечер обещал быть мирным.

На улице темнело плавно и незаметно, в душе была лирика, все было хорошо.

Виктор в комнате смотрел телевизор, я после тихого, почти семейного ужина мыла посуду в кухне и почти ни о чем не думала. Устала я, и надоело мне все: какие-то гоблины, какие-то проститутки… Хотелось чего-нибудь простого и мирного, хотя бы мытья посуды.

Закончив мыть тарелки, я вытерла руки полотенцем, посмотрела на часы и порадовалась за себя: наконец-то ничего не происходит, а просто идет-течет жизнь. Интересно, а бывают ли тихие семейные вечера? Нужно будет спросить у Маринки, у нее опыта побольше, как она говорит. Хотя ни я, ни она еще не сподобились на замужество. Да нам и так хорошо.

Словно в ответ на мои мысли и в пику им из комнаты послышались громкие звуки выстрелов и взрывов: Виктор на полную громкость включил новости из страны Израиля, а сейчас там жарко, и не только по причине климата.

Я вздохнула и, послушав громкие комментарии к израильским выстрелам, вошла в комнату. Я только собиралась попросить Виктора сделать потише, как он сам догадался это сделать. Потому что в эту минуту зазвонил мой телефон. Домашний.

Я схватила трубку и очень удобно устроилась вместе с нею на диване рядом с Виктором.

– А-лео-у! – вальяжно протянула я, совершенно не представляя, кому я понадобилась в такое неурочное время. Точнее, представляла, но делала вид, что понятия не имею. Я была уверена, что мне звонит мой верный Фима. Однако это был не он.

– Оля, – как-то сдавленно и глухо произнесла в трубку Маринка, – это ты?

– Конечно, – недоуменно ответила я, не догадываясь, что еще за шуточку придумала эта швабра на ночь глядя. – А это ты или где?

Столь незамысловатой шутке научил меня все тот же Фима.

– Что с тобой? – продолжила я вопросы. – Ты подавилась крабовой палочкой? Или просто мороженого объелась?

– Оля, – все так же сдавленно и не похоже на себя проговорила Маринка, – Оля…

– Ну что ты заладила: Оля, Оля, – рассердилась я и даже заерзала на диване от поднимающегося приступа гнева. – Что еще происходит? Что с тобой?

Маринка издала какой-то странный звук, словно икнула, и после этого закашлялась.

– Точно подавилась, – сказала я негромко, но так, чтобы ей было слышно.

Я толкнула Виктора рукой и прошептала:

– Маринка желает мне сообщить нечто важное, но децибелов пока не набрала. Сейчас напряжется и ка-ак выдаст!

Виктор кивнул и равнодушно уставился в телевизор.

Маринка выдержала паузу и с большей решимостью в голосе, чем раньше, произнесла: