– А, ну тогда понятно. У Шерифа мозги малость набекрень… Нет, я не хочу сказать о нем ничего плохого. Парень он хороший. Только есть у него одна любопытная особенность… Некоторые вещи он почему-то считает не заслуживающими прежде, чем он успевает до трех сосчитать.

– Есть такое дело, – улыбнулся сталкер.

Порох глянул на табло.

– Ладно, Григ, спасибо тебе за продукты, побегу я, – произнес он быстрой скороговоркой. – Знаешь, не люблю я этого Сцепщика… – острая бороденка Пороха мелко-мелко затряслась. – У меня, как вижу его, мигрень начинается… Честное слово!

– Все нормально, Порох. Спасибо, что с проездным помог.

– Да не вопрос, Григ… Не вопрос…

Порох засунул руки в карманы, ссутулился, как старик, и потопал туда, откуда пришел. Во мрак. А следом за ним затрусил и его страшный светящийся пес.

– Кто он такой, Порох этот? – спросил Василий, глядя, как, постепенно теряя очертания, растворяются в темноте контуры светящегося пса.

– Бродяга, – Григ закрыл ранец и затянул ремень.

– Кто? – недоверчиво прищурил глаз Василий.

Не иначе как Григ снова решил над ним подшутить.

– Ты что, глухой? – даже не посмотрел на парня сталкер.

– Откуда ж в Зоне бродяги? – растерялся Василий.

Он все еще не мог решить, верить Григу или нет.

– А черт его знает, – пожал плечами сталкер.

Василий озадаченно почесал щеку.

– Он в метро живет?

– Ты что, совсем тупой? Он – бродяга. То есть нигде не живет.

– Да, но должен же он где-то?..

Василий умолк, не закончив фразу. Потому что и сам не знал, что хотел сказать.

Надо же, довелось познакомиться с местным бродягой. Который, как и все прочие, на него – ноль внимания. Василий почувствовал запоздалую обиду. Можно подумать, у них тут, в Зоне, журналистов, как плесени.

– А чем он занимается?

– Тем же, что и все остальные.

Разговор явно зашел в тупик. То ли Василий не мог правильно сформулировать интересующие его вопросы, то ли Григ не хотел на них отвечать. А может быть, и то и другое сразу. Странная ситуация, когда двум людям вроде и есть о чем поговорить, а вот не клеится.

Из дальнего конца туннеля едва заметно потянуло ветерком.

Василий посмотрел на табло. Если верить быстро меняющимся цифрам, до прибытия Сцепщика, кем бы он ни был, оставалось меньше полминуты. Василий про себя усмехнулся, представив, как из туннеля выкатит дрезина с сидящим на ней бродягой. Не тем, что в метро собак выгуливает, но очень на него похожим. В ватных штанах, солдатском бушлате, с мятой шапкой-ушанкой на голове. По имени Сцепщик. Парень так увлекся своей фантазией, что не сразу обратил внимание на то, что поначалу слабый ветерок быстро крепчал. Становился плотным и упругим. Как будто огромный поршень выдавливал из туннеля воздух. Затем раздался вой, пронзительный и долгий, похожий одновременно на скрежет острых когтей по стеклу и стон рвущегося металла. Звук резанул по ушам так, что Василий невольно стиснул зубы и сморщился. Легендарный Сцепщик начал рисоваться ему в несколько ином ключе. Но не успел еще образ сложиться окончательно, как в конце туннеля возник – будто взорвался – ослепительный сполох света. Вой взревевшей сирены, казалось, заполнил собой все свободное пространство под сводами станции. И сквозь яркий свет стал виден вытянутый, обтекаемый корпус.

Разинув изумленно рот, Василий наблюдал за тем, как на станцию прибывает состав. Небольшой, всего в три вагона, он был похож на гигантского червя, закованного в чешуйчатую, отливающую голубоватым цветом броню. Лобовая часть первого вагона, где обычно располагается кабина машиниста, была срезана под острым углом. Три фонаря, настолько ярких, что свет их на некотором расстоянии сливался в единое пятно, были окружены причудливыми, витыми, заостренными на концах металлическими выростами, похожими не то на бивни, не то на рога еще не описанного исследователями доисторического монстра.

– А… где же Сцепщик? – только и смог выговорить журналист, когда чудовищный, смахивающий на механоида состав остановился у начала платформы.

– Это он и есть.

Григ даже не усмехнулся.

Значит, так оно и есть? Еще один механоид? На этот раз облюбовавший туннели метро?.. Железный, механический крот нового, ужасного мира?..

– Ну, тогда… – начал было журналист.

Но быстро потерял мысль, которую не успел сформулировать.

Григ подхватил ранец за лямку:

– Пошли!

– Куда? – хотел было спросить Василий. Но вовремя сообразил, что вопрос неуместен. Уж если Григ говорит: «Пошли!» – значит, знает, куда зовет.

И – верно. Сталкер подошел к головному вагону и по-хозяйски хлопнул ладонью по боку. Одна из стальных пластин, примерно на уровне плеча сталкера, чуть приподнялась. Григ сунул в нее пластиковую карточку. Прошла секунда, другая… Ячейка выплюнула карточку. И тотчас же, едва Григ успел сунуть проездной в карман, с мягким, вкрадчивым шипением разошлись в стороны двери, которых прежде и не видно было.

– Живее!

Григ схватил журналиста за плечо и почти затолкнул в ярко освещенное чрево Сцепщика. Следом за парнем запрыгнула в вагон Виолетта. Последним, придержав рукой дверь, вошел Григ.

Двери захлопнулись, и Сцепщик рванул с места с такой скоростью, что людям пришлось ухватиться за поручни, чтобы устоять на ногах.

Василий посмотрел в конец вагона и медленно втянул воздух через зубы.

– Ты уверен, что мы правильно поступили?

– Ну… – сталкер поднял забрало шлема и почесал щеку. – Что сделано, то сделано. На ходу из вагона не выпрыгнешь… Хотя, честно говоря, возникает такое желание…

Внутри корпус Сцепщика выглядел почти как обычный вагон метропоезда. Разве что только окон не было. И о настенной рекламе никто не подумал. Вдоль стен вагона тянулись скамейки. На которых, черт возьми, сидели пассажиры. И все бы ничего, вот только вид у этих пассажиров был несколько странный. А может быть, и не несколько, а очень даже странный. Это уж как посмотреть.

Люди сидели ровными рядками, на небольшом расстоянии друг от друга. С прямыми спинами, со сложенными на коленях руками. Люди как люди. Разного возраста, по-разному одетые. Большинство в цивильной одежде, не новой, но и не драной. Двое военных. На одном темно-синий летный комбинезон с огромной прожженной дырой на боку. Второй, судя по голубым погонам, из роты безопасности. Женщина только одна. Пожилая, с широким, морщинистым лицом, обвислыми щеками и неаккуратно прибранными седеющими волосами. Глаза у всех пассажиров закрыты, поэтому их можно принять за спящих. Тела сохраняют неизменное положение благодаря узким пластиковым обручам, обхватывающим их на уровне груди и прижимающим к спинкам сидений.