Наше положение обязывало жить нас на широкую ногу, и все мои деньги шли на хозяйственные нужды, так что на личные расходы у меня практически ничего не оставалось. Я никогда не могла, к примеру, приехав в Париж, покупать платья в лучших домах моды. Я покупала готовую одежду в магазине «Галери Лафайет» и носила готовую обувь».

В чопорной Швеции Марии Павловне было отчаянно скучно, и, воспользовавшись отсутствием контроля, к которому она привыкла в России, она развлекалась, как могла. «Живой темперамент не позволял мне долго выдерживать придворный этикет, и это его [короля Густава VI] забавляло, — вспоминает Мария Павловна. — С ним я всегда чувствовала себя свободно. Мы испытывали друг к другу полное доверие. Иногда он брал меня на охоту на оленей, никто из женщин, кроме меня, в этом не участвовал. Во время поездок на поезде в его вагоне я играла в бридж с седобородыми пожилыми мужчинами и радовалась даже небольшому выигрышу. Зимой я входила в круг лиц, которые ежедневно играли с ним в теннис на замечательных закрытых кортах Стокгольма…

В другой раз я его [короля] пригласила прокатиться в моей двухколесной коляске, запряжённой американской рысистой лошадью, очень быстрой, но трудно управляемой, особенно в условиях города. На главной улице она понесла, закусив удила, и масса народа имела возможность лицезреть своего короля в котёлке набекрень и меня, утратившую свой величественный вид, пока мы оба неистово тянули вожжи, силясь остановить лошадь»[104].

В Стокгольме Мария Павловна, ко всеобщему недоумению, училась в Академии прикладных искусств. Она также играла в хоккей с мячом в команде кронпринцессы Мартагеты.

Сразу после замужества Марии её брат Дмитрий поступил в Конную гвардию. После смерти великого князя Сергея Александровича Дмитрий получил от его вдовы Елизаветы Фёдоровны дворец на Невском проспекте, у самого Аничкова моста.

Зимой 1911/1912 года молодую чету — Марию и Вильгельма — отправили в длительное путешествие в надежде, что прохладные отношения супругов перерастут в более сердечные. Им поручили представлять Швецию на коронации сиамского короля. Но и путешествие не помогло. Наоборот, в Азии Мария Павловна была предоставлена сама себе. За ней не без успеха ухаживал охотник на диких зверей герцог Монпансье, а также сам король Сиама. Как далеко зашли посягательства сиамского короля — история от нас утаила, зато в объятиях французского герцога она поняла, как много потеряла в своём безрадостном браке, и по возвращении домой пропасть между супругами оказалась ещё глубже.

Весной 1912 года в Стокгольме проходили Олимпийские игры. В составе русской команды был и великий князь Дмитрий Павлович. Он приехал со своими лошадьми и конюхами и поселился у сестры на Дубовом холме. Когда начались игры, Мария и Дмитрий целые дни проводили на стадионе — прекрасном сооружении, выстроенном для Олимпиады. Русская команда, за исключением финских участников, никак не проявила себя ни в одном виде спорта, и офицеры, хотя все они были замечательными конниками, не завоевали ни одной награды.

Брат и сестра весело провели два месяца. Но вот Дмитрий уехал в Россию, а Вильгельм отправился в плавание на крейсере. Со скуки Мария уехала в Париж к отцу. Там она впервые высказала желание развестись с принцем. Но и отец, и мачеха Марию не поддержали. Полгода спустя она неожиданно получила помощь со стороны свекрови — шведской королевы Виктории.

К этому времени пятидесятилетняя королева проживала на Кипре. По прибытии невестки она познакомила её со своим врачом Акселем Мунте. Тот быстро вник в ситуацию и предложил королеве написать письма мужу, что у Марии Павловны имеются явные симптомы почечной болезни и ей противопоказано жить в холодном климате.

С этого времени Мария всю холодную половину года проводила на Кипре, где для неё сняли виллу. Ну а с Кипра княгиня систематически наведывалась в Неаполь, Рим, Карлсруэ, Мюнхен и т.д.

Сын Леннарт остался в Швеции, но «княгиню-сорвиголову» это не особенно огорчало.

В 1913 году Мария Павловна отправилась на торжества по случаю 300-летия правления династии Романовых. В Кремле её встретил брат Дмитрий. «Он служил в конногвардейском полку в Петербурге и вёл довольно независимую жизнь. Я была поражена, увидев его таким повзрослевшим, таким уверенным в себе в том же самом дворце, где всего несколько лет назад он носился в синей фланелевой блузе. Теперь это был лихой офицер, гоняющийся по извилистым московским улицам на автомобиле в сто лошадиных сил»[105].

В декабре 1913 года шведский двор официально объявил о расторжении брака Марии и Вильгельма.

Принц Вильгельм вторично так и не женился, но позже сожительствовал с француженкой Жанной Трамкур. Он стал поэтом рода Бернадотов — вполне профессионально писал стихи и путевые заметки. Сын Леннарт остался жить в Швеции.

Конец 1913-го — начало 1914 года Мария Павловна провела в путешествиях: Берлин, Париж… В марте она отправилась на лечение в Италию, а оттуда в Грецию. В Греции, родной стране её матери, она раньше никогда не бывала, и Марию приятно удивило, как много людей помнят и любят её мать. Мария посетила остров Корфу, где родилась её мать.

В апреле 1913 года Мария Павловна на яхте, принадлежавшей русскому военно-морскому флоту, отплыла в Крым, задержавшись на два дня в Константинополе, по её словам, «самом замечательном городе, где я была».

Лето Мария Павловна провела в Царском Селе с тётей Эллой, а её отец Павел Александрович с женой жили неподалёку, «обживали только что построенный дом и были бесконечно счастливы — особенно мой отец — снова быть на родине. И тётя, и отец устраивали много званых обедов, приёмов, пикников».

По поводу её брака Николай II издал два указа — Сенату и Синоду, и 15 июля 1914 года она получила и русский документ о разводе.

После объявления войны Мария Павловна осталась в России. 4 августа 1914 года Дмитрий Павлович вместе со своим полком уехал на фронт. Понятно, что под пушки и шрапнель начальство посылать его и не думало, и великий князь большей частью околачивался в штабах, вне досягаемости огня германской полевой артиллерии.

Мария Павловна осталась в Царском Селе одна. Ей опять стало скучно, и она решила отправиться на войну сестрой милосердия. Но для этого надо было получить согласие императрицы Александры Фёдоровны, и Мария Павловна отправилась в Петергоф. «К моему удивлению, императрица благосклонно отнеслась к этой просьбе, — пишет княгиня. — И я немедленно вернулась в Петербург, чтобы приступить к обучению. Поскольку ещё не существовало курсов медицинских сестёр при обществе Красного Креста, была достигнута договорённость, что я стану получать практические навыки в одной из городских больниц. Каждое утро я приходила туда, а вечером посещала лекции практикующих врачей. Так как я была единственной обучающейся, со мной занимались индивидуально, и я всё быстро осваивала».