Внимание Грега привлекли клубы темно-серого дыма, поднимающегося на некотором расстоянии от дороги. Кто-то уже убирал свой тростник, хотя по срокам вроде бы еще рановато. Но вскоре и ему предстоит заняться сбором урожая. Джасси это, конечно, вряд ли понравится, поскольку ей хочется, чтобы он постоянно находился рядом с ней. А ведь с момента ее прибытия он практически не заглядывал в свою мастерскую и лишь недолго там побыл, пока Молли делала снимки. Ну а когда начнется сбор урожая, у него будет совсем мало времени для Джасси, а уж тем более не останется ни единой минуты для любимого дела. Эта невеселая мысль подобно темно-серой пелене, стелющейся над горящим тростником, еще больше омрачила его сознание.

Грег снова взглянул в сторону поднимающегося дыма и подумал, что Молли, скорее всего, не откажется от возможности заснять этот грандиозный пожар. Горящий тростник представлял собой впечатляющее зрелище, особенно ночью. У Молли наверняка получатся отличные снимки, и, возможно, они станут для нее некоторым напоминанием о нем самом.

Когда Грег приехал домой, Молли сразу же ухватилась за предложенную идею. А вот Джасси не проявила ни малейшего энтузиазма, поскольку она уже приступила к приготовлению прощального ужина и, по ее словам, не могла все бросить ради того, чтобы отправиться глазеть на горящий тростник. Грег был только рад ее отказу ехать с ними. И чтобы не чувствовать себя слишком уж виноватым, пообещал, что они с Молли постараются поскорее вернуться к запланированной трапезе.

Пока Грег и Молли ехали к тому месту, где бушевал огонь, разговаривали они главным образом о тростнике — о том, как его выращивают, зачем поджигают, как собирают и обрабатывают. Точнее, Молли обо всем этом расспрашивала, а Грег отвечал.

— Но зачем ты этим занимаешься? — Этот вопрос прозвучал совершенно неожиданно.

— Что ты имеешь в виду? — Грег взглянул на сидящую рядом Молли.

— Почему ты продолжаешь здесь жить? — пояснила она. — Ведь совершенно ясно, что тебе совсем не хочется быть фермером и выращивать тростник. Потому что в душе ты художник, тебе нравится делать украшения из серебра, и у тебя это здорово получается. Ты настоящий мастер. Так стоит ли заниматься нелюбимым делом?

Не произнеся ни слова, Грег съехал на обочину, заглушил мотор и, обхватив руль, опустил голову на руки. Молли молчала, терпеливо ожидая, когда он заговорит.

— Все дело в моем отце, — вымолвил, наконец, Грег. — Именно из-за него я не могу отсюда уехать.

И он вкратце рассказал Молли об отцовской болезни и необходимости заниматься фермерским трудом, чтобы иметь возможность оплачивать лечение.

— Продать ферму он не согласится, об этом не может быть и речи, — сказал в заключение Грег. — Поэтому у меня просто нет иного выхода.

— Ты, должно быть, очень его любишь? — предположила Молли.

— В том-то и дело, что нет, — усмехнулся Грег. — Он довольно жесткий человек, и из него не получилось любящего отца. Возможно, он так и не отошел от горя после гибели матери, но это не давало ему права на суровое обращение со мной. Я пытался добиться его любви, но он, как видно, просто не способен на это чувство.

До сего момента он ни разу не произносил подобных слов — ни наедине с собой, ни тем более в чьем-либо присутствии. Но теперь у Грега было такое ощущение, будто внутри его наконец-то лопнули какие-то тугие путы. Почувствовав легкое прикосновение, он поднял голову и увидел, как ладонь Молли легла на его руку.

— Я очень тебе сочувствую, — проговорила она.

Грег на секунду накрыл ее ладонь своей ладонью, после чего вновь запустил мотор. Несколько минут они ехали в полном молчании.

— А Джасси об этом ты уже говорил? — тихо спросила Молли.

— Нет.

И они опять не проронили ни слова до тех пор, пока не свернули на грунтовку. Горящий тростник был уже совсем рядом, и густой темный дым клубился прямо перед ними.

— Ничего себе! — выдохнула Молли.

— Да, это впечатляет, когда видишь такое в первый раз, — отозвался Грег.

Подъехав на допустимое расстояние, они вышли из машины. Молли захватила с собой сразу два фотоаппарата — один висел у нее на шее, другой она держала на изготовку.

— От меня далеко не отходи, — предупредил Грег.

— Это опасно? — насторожилась Молли.

— Да нет, не очень. Но если ветер вдруг поменяет направление, а человек, как говорится, окажется не в том месте и не в то время…

Молли даже слегка передернуло от подобной перспективы.

— Тогда я от тебя ни на шаг.

Толстые стебли тростника с широкими темными листьями значительно превышали ее в росте, и казалось, что они окружают их совершенно непроницаемой стеной. Грег представил ее нескольким мужчинам, находившимся здесь же, — в руках у тех были подожженные факелы, которыми они и зажигали тростник.

Полыхал уже довольно большой участок, и устремляющийся в небо дым имел слегка сладковатый привкус. Отойдя чуть в сторону, Молли принялась щелкать фотоаппаратом, снимая работников. Неспешно продвигаясь вдоль земляной полосы, препятствующей бесконтрольному распространению огня, они подносили свои факелы к сухим листьям у основания стеблей, и при каждом таком тычке пламя с ужасающей быстротой взлетало вверх. Огонь охватывал все большую территорию, и вскоре его жар стал весьма ощутимым, он почти обжигал лицо. Треск горящих листьев становился все громче, сливаясь в практически непрерывный звук, и через несколько минут уже не было слышно ничего, кроме рёва бушующего пламени.

Молли отстранила фотоаппарат от лица.

Раскаляя окружающий воздух, огонь создавал немалую тягу, почти ветер, который, в свою очередь, гнал ненасытное пламя все дальше в глубь зарослей тростника. И оно продвигалось стремительнее, чем быстро шагающий человек. Ощутив некоторое беспокойство, Молли обернулась, чтобы посмотреть, где находится Грег. И обнаружила его прямо у себя за спиной.

— Именно так всегда и бывает? — спросила она.

Он кивнул.

Вдвоем они двинулись вдоль земляной полосы, время от времени останавливаясь, когда Молли нужно было сделать очередной снимок. Солнце спустилось почти к самому горизонту, и закатное зарево вместе с огненным, сливаясь, окрашивало небо в необычный золотисто-красный цвет. Ушедшие дальше работники с факелами черными силуэтами выделялись на фоне неистовствующего пламени, которое, танцуя в порывах им же созданного ветра, имело, казалось, собственную жизнь.

Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, Грег тронул Молли за плечо.

— Как только закончишь здесь, я хотел бы отвезти тебя еще в одно место.

Выехав с пылающих полей, Грег свернул на узкую грунтовку, которая, извиваясь, привела их на вершину крутого холма. Они остановились на небольшой, достаточно ровной площадке, откуда открывался вид на горящий тростник.

Выйдя из машины, Молли зачарованно воззрилась на открывшуюся картину. Отсюда, с высоты, тростниковая плантация казалась покрывалом, сшитым из темных и ярких лоскутов. Пока она любовалась горящим тростником, Грег не сводил взгляда с ее лица, с ее глаз, в которых сверкал отраженный огонь. Затем Молли снова схватилась, за фотоаппарат и продолжила делать снимки, в своей увлеченности совершенно забыв о присутствии Грега. И ему не оставалось ничего другого, как наблюдать за ней, сидя на капоте автомобиля.