один за другим?

Прибавлю к сему абрикосы,

Затем упомяну о привитых деревьях.

Что мне сказать о надутой гута?[272]

Прилепиться ли наконец сердцем к веселой арусак[273].

Еще [целое] собрание останется, какое же [из этих произрастаний] — /167б/ покой души?

[Там] есть дикий шафран, лицо красавиц.

Как радуется мое сердце, видя [такое] процветание,

Как будто я [совершенно пьяный] и далекий от труда.

Я не осмеливаюсь [даже] говорить, [представляя] персики,

Ибо и слово имеет обратную сторону.

У них самая привилегированная часть — их сладкое зерно.

Пять раз похвала их благодетельным семенам — косточкам.

Из них [получается] плод удивительного вида:

Нежный, красивый для малых и великих.

Мое сердце испытывает непреодолимую склонность

К [нему, как к] щечке красавицы, маленькой, нежной.

Когда же я начинаю описывать кисловатую сливу,

То мысли мои уменьшаются на этом пути.

Спроси лучше о цвете сливы,

Чтобы найти ее тебе в саду.

Вот прекрасный по природе тут без косточек.

[Эта] птичка сердец, пленница сети просьб;

Тут-мурваритак[274], красивый и вкусный

Хар-тут хорезмского происхождения[275].

Если же возьмусь в стихах описывать виноград,

То разум опьянеет от моих слов.

Похвала винограду, что лучше сахара,

[Самое] желание его полно сахара.

Для самого ученнейшего человека

Стал он приятным, оживляющим дух.

Что мне сказать действительного о сорте “хусайни”?

Сердца любящих благодаря ему звучат мелодией.

Мое дневное пропитание — красное вино,

/168а/ Хорошее, вкусное, как рубиновые губы красавицы.

Кто знает счет его сортов,

Цену, достоинство и пользу виноградной лозы?!

Поцелуй руку того, кто сажает виноградную лозу,

[Кто] сажает в землю черенок виноградной лозы от виноградной лозы,

Потому что получаются такие плоды,

Что разум поражается производимым ими впечатлением.

Если же я перейду к описанию граната, то наполню жемчугом [похвал] целый ларец [своего] дарования.

Когда я примусь за подробности относительно груши,

То заключающей сладкое растительное питье

Она [мне] представляется.

Как мне сказать о миндале,

Созерцая его стройный блестящий, как серебро, вид?

Уста мои становятся, как связанные,

Посему я замолкаю, чтобы сохранить тайну.

Когда закончили посадку деревьев, последовало благословенное [высочайшее] повеление построить среди чахарбага виллу. Опытные строители, приложив к сему руки, воздвигли чрезвычайно красивую виллу и пленительный дом увеселения, начертив его план[276] пером глубокого знания на скрижали искусства таким образом, что он превышал все границы и меры возможного. Занимались постройкою и днем и ночью.

/168б/ Государь, повелитель мира, в чрезмерных заботах о [скорейшем] окончании [стройки], в течение трех месяцев лично наблюдал за этим делом. Ходжа Балтуйи все время был [безотлучно] прикреплен к сему делу и ему не было дано передышки даже на день. Когда эмиры увидели такое устремление благородных мыслей государя мира, то каждый из них исполнил долг службы, приведя работников из местностей, являвшихся их собственными имениями. [В результате] построили [такую] виллу, что ты сказал бы, что это райский сад. Высота ее кровли была такова, что превзошла зубцы башенок над верандой Сатурна; а ее удивительное положение в отношении ее приятности и достоинства вызвало зависть у райских обитателей.

Стихи:

Райский сад перед этим сооружением не столь привлекателен.

Небу, для его высоко вознесенной площади, он служит центром,

А звездам он делает доступным харим[277] его счастливой территории.

Он полон удивительных вещей, как сфера небес полна разных достоинств вроде рая.

Даже посещение вместе с виллою [сего чахарбага] недостаточно /169а/ [для передачи всех его чудес].

Его воздух всегда умеренный

Подобно тому, как раю чужд январский холод и июльский зной.

Творец судьбы устроил его основание [особенно] искусно

А иначе подобное устройство кто выдумал бы?

Все четыре стороны виллы украсили зеленью, а его лужайки — разного рода цветами; во все стороны бежали большие и малые оросительные каналы, по которым неслась весьма чистая и приятная вода. Смысл [арабского] выражения: “сад — из [числа] райских садов” [как нельзя более характеризует этот сад], а в отношении достинства этого чехарбага [припоминаются]

Стихи [Са'ди]:

Сад с сладкою проточною водою,

Ветвистые деревья, с сладкозвучным пением птиц.

В отношении описания его садов [приведу] один [стихотворный] сказ. Ввиду чрезвычайной чистоты, красоты и привлекательности [этого чахарбага]

Стихи:

Я подумал, что это сад Эдема по [своей] прелести:

На ветвях его дерев полосатые платья,

А луга его покрыты цветною землею.

На кровле его зеленого купола отражены

Разного рода огненно-красные цветы.

Сладость его чистых вод была такова, что соответствовала /169б/ значению [арабского] стиха: *в садах Эдема текут воды из рек явных[278].

Стихи:

[Это] море — славное; его воды чистые и сладкие, как райский источник Сельсебиль;

[Его] территория, как небесная сфера [обширна]; его площадь по красоте — рай вечности

Вода — его гордость: она подобна живительной воде Хызра;

Его освещающие зефиры — как жизнь и пленительно бегущие воды.

[Вообще] архитектор мысли несостоятелен представить что-либо подобное, а искусные мастера слова при всем своем воображении не в состоянии выразить похвалу его красоте.

Стихи:

Если гурия взглянет когда-либо на этот сад,

Она, пристыженная [им], откроет двери райского сада.

Это — сад, в котором павлины-ангелы все время

Кружат в воздухе вокруг [священного] лотоса[279].

Действительно было построено такое сооружение, высотою зубцов которого был пристыжен голубой эмалевой свод неба, а от изящества его высоких построек Хавернак и Седир[280] очутились на арене стыда и смущения. Дата сооружения сего чахарбага заключается в следующей хронограмме:

Стихи:

В эпоху его величества, хана, чахарбаг

Был разбит, подобно райскому саду,

/170а/ Его устроил сейид Убайдулла хан [так],

Что его весна не видела лица осени.

Он получил имя Ханабад,

Чтобы каждому уму стало ясно [кем он построен].

Искал старец — разум сегодня [дату его сооружения]

[И] нашел [эту] дату в словах: