19 января вечером прилетели новые эскадрильи, а 20 и 21-го числа подходили сухопутные подразделения.

22 января базу посетил генерал сэр Харольд Александер, извещенный о прибытии подкреплений. Генерал вручил десяти наиболее результативным летчикам, в числе которых оказался и Северов, крест «За выдающиеся летные заслуги». От себя генерал довольно искренне поблагодарил всех военнослужащих РККА за помощь, которую они оказали в борьбе с войсками стран Оси в Африке. Еще через день, 23 января, генерал-полковник фон Арним прибыл на африканский театр военных действий, наступление на Суэц он возобновил 25 января. Этого времени Монтгомери хватило, чтобы плотно заминировать направления, по которым, как предполагалось, будут атаковать вражеские механизированные соединения. Их положение было вскрыто разведкой, свою лепту внесла и 1 ГСАД ГСВЕ. Кроме того, англичане получили от американцев 150 танков М4 «Шерман» и 250 М3 «Грант», что, вместе с собственными подкреплениями, вселяло надежду противостоять натиску противника.

Ханс-Юрген фон Арним был генералом опытным, осторожным и образованным, к тому же бережно относившимся к своим солдатам, но вдохновенности Роммеля ему не хватало. Это, впрочем, не сильно облегчало жизнь Монтгомери, поскольку силы ему противостояли серьезные, намного бо́льшие, чем в известной Северову истории. К тому же британские ВВС не имели того подавляющего преимущества перед Люфтваффе и итальянцами, да и самолетов, способных им противостоять, у англичан было немного. Их ударные самолеты довольно легко сбивались «Мессершмиттами» и «Фокке-Вульфами», а из истребителей наиболее серьезными противниками были «Спитфайры» Mk.VC, различные же модификации Р-40 и «Харрикейнов» таковыми не являлись. Немцы до получения серьезных подкреплений держались за счет лучшей тактики и выучки пилотов, занимаясь в основном свободной охотой. Англичане при появлении «Мессеров» становились в оборонительный круг, имея, как правило, высотное прикрытие из «Спитфайров», но продолжали нести потери. Некоторые британские пилоты перенимали немецкую тактику «ударил-убежал», но характеристики машин и собственная выучка не позволяли действовать столь же эффективно, как их противникам.

Появление в ноябре 1942 года относительно немногочисленной советской авиации внесло, тем не менее, существенные изменения в имеющийся расклад. Ил-2М и Су-2М имели более эффективное оборонительное вооружение, лучшую маневренность и опытные экипажи, к тому же они хорошо прикрывались истребителями, поэтому их потери были гораздо меньше. Характеристики, тактика и опыт советских пилотов, а также использование радиолокатора сразу существенно осложнили жизнь немецким и итальянским летчикам. Ситуация для немцев складывалась примерно так же, как недавно для англичан, к тому же русские действовали на побережье, где проходили основные сухопутные и морские коммуникации. Практикуемые обеими противоборствующими сторонами штурмовые удары по аэродромам в случае с базой ВВС СССР ощутимого успеха не приносили ввиду не столько сильной ПВО, сколько из-за успешных действий советских истребителей, наводимых с радара. Акции наземных групп также провалились. Затруднения в районе Александрии вполне компенсировались успехами стран Оси на южных участках фронта, но получение столь значительного подкрепления и создание ГСВЕ вновь внесло изменения в соотношение сил. Еще одним существенным фактором стало снижение подготовки немецких авиаторов, гибли эксперты, на их место приходили гораздо менее опытные летчики. Истребительные эскадрильи 1 ГСАД, наоборот, комплектовались лучшими пилотами. Ударные самолеты стран Оси были представлены значительным количеством Ю-87 и итальянскими машинами, которые несли большие потери от пушек По-3, воздушных боев хватало, поэтому личные счета советских асов быстро росли.

Должность заместителя командира дивизии мало подходила для летной работы, но Забалуев такую возможность Олегу предоставлял. Сам он летал мало, командовал с земли, да и штаб 1 ГСАД имел расширенный штат, что позволило наладить весьма эффективное взаимодействие с наземными войсками. Впрочем, Северов здесь тоже много труда положил, зато сейчас пожинал его плоды.

Первым истребительным полком в дивизии стал вновь образованный 15 ГИАП майора Василия Петровича Бабкова, а вторым, прибывшим из СССР, 17 ГИАП майора Петра Афанасьевича Покрышева. Оба были опытными авиационными командирами, понимали Забалуева и Северова с полуслова, так что «гансам» пришлось несладко. Взятые в плен сбитые немецкие летчики признавались, что сначала считали Африку более сложным театром военных действий, чем Восточный фронт. Английские летчики считались более умелыми, чем советские, да и их самолеты совершеннее, чем И-16 и И-153. Но с появлением асов (а других в истребительных эскадрильях не было) на истребителях По-3 мнение о Восточном фронте поколебалось.

28 января Монтгомери счел, что противник достаточно увяз в его обороне между Суэцем и Каиром и нанес удар на северо-западном фланге от побережья на юг, отсекая армию фон Арнима от линий снабжения. На острие удара находилась механизированная группа генерала Алферьева, надежно прикрытая с воздуха самолетами 1 ГСАД. Монти уже смирил гордыню и не смотрел на русских как на второй сорт, чему немало способствовало общение с командованием группы советских войск в Египте, а также видимые результаты их деятельности. До близкого знакомства с Т-34М и противотанковыми САУ он называл М3 «Грант» «несокрушимой твердыней». Американские танки хорошо себя показали в борьбе с итальянской бронетехникой и старыми модификациями немецких машин, но против новых были не столь хороши.

Работа авиации тоже имела свои особенности, нередко случавшееся ненастье могло ее внезапно парализовать. Организационных вопросов хватало, но в такие дни Северов находил время для встреч с Эйприл. Девушка была веселой и общительной, поэтому Олег всегда узнавал от нее последние новости. Она охотно рассказывала о том, что слышала от подруг, в клубах и барах. Естественно, никаких военных секретов, просто сведения, которые помогали отслеживать настроения среди британских военных и их коллег из стран Содружества. Летчик познакомился со многими австралийскими, новозеландскими, канадскими и южноафриканскими пилотами, а также выяснил, что он, Петр Бринько и еще полдюжины самых результативных советских асов среди них довольно популярны. А у танкистов и пехотинцев редко кто не мог назвать несколько фамилий своих русских коллег, отличившихся в боях. Когда Северов направлялся по делам, то за рулем «Доджа» чаще всего сидел Самарин, но по личным Олег ездил за рулем сам, в хорошую погоду на мотоцикле. Один из его знакомых, английский летчик, был ранен и на время лечения дал ему свой Triumph Speed Twin 500. Техника Северову понравилась, он катался на нем с удовольствием, сожалея о том, что до двухместных моделей-одиночек пока не додумались и нельзя взять в поездку Эйприл.

В одном из первых вылетов летчиков 17-го полка целое звено немного отклонилось от маршрута, что было сразу зафиксировано радаром. По возвращении комполка пытался выяснить причину, а когда ребята не смогли этого объяснить, стал строго с них спрашивать за разгильдяйство. Но Олегу, находившемуся в Египте уже три месяца, все было ясно.

– Погоди, Петр Афанасьевич, дай я разберусь, – положил руку на плечо Покрышеву Северов и повернулся к летунам. – Пирамиды хотели посмотреть?