Но на этом везение иссякло. Армана трясло, как осиновый лист на ветру, Жеанд вообще начал время от времени терять сознание, и заниматься лечением выпало нам. Обязанности поделили по-честному: я готовлю зелье, Ран обрабатывает и зашивает плечо.

Где бы еще мне в жизни пригодилась привитая гномами педантичность! Минутная истерика со слезами – потом взять себя в руки, пройти на кухню, самостоятельно выбрать подходящую кастрюлю, поставить воду закипать и развернуть рецепт. Он оказался сложным: десять ингредиентов, и со всеми нужны были разные манипуляции. Дважды мне пришлось звать Армана, чтобы он поколдовал над какой-нибудь травкой, и еще раз – чтобы магически проверил результат. Обидно было бы отравить Жеанда, после того как чудом успели доставить его домой и приготовить лекарство.

Молодец, нигде не ошиблась!

Половину готового отвара Ран остудил и промыл рану, пока она не перестала шипеть и истекать желтой зловонной пеной и черной кровью. Потом вооружился заранее приготовленной иглой и принялся зашивать. Мази и бинты ждали своего часа тут же, на специально пододвинутом ближе к дивану столике. Тем временем я проконтролировала, чтобы отравленный выпил оставшуюся часть противоядия, и устроилась рядом с Арманом, сидящим прямо на полу.

Геройство зеленоглазого Сапфира осталось в городе Алмазов, теперь он всхлипывал и скулил от боли, иногда даже отключался. Но опасность для жизни вроде бы миновала. Должен выкарабкаться.

А вот второй близнец был бледен до синевы.

Я придвинулась к нему и обняла за плечи, как делал со мной Ран в особенно трудные минуты.

– Найду… – шевельнул губами Арман. – Я найду этого урода и лично запихну в его же собственную пентаграмму.

Отяжелевшая голова опустилась ко мне на плечо. Светлые волосы щекотали шею и щеку.

– Спасибо, Соня, – пробормотал Сапфир. – Ты замечательный друг. И самое драгоценное сокровище.

Улыбку подавить даже не пыталась. Подозреваю, не многие женщины слышали такое от этого ловеласа.

– Не смей приставать к моей невесте, пока я латаю твоего брата, – возмутился Веоран.

Мы с Арманом дружно фыркнули.

– Я не соблазняю друзей, – серьезно сказал адамас.

– Ты не знаешь, от чего отказываешься. Она у нас теперь еще и Бриллиант. – Ран вроде шутил, но чувствовалось в этом некое напряжение.

Однако Сапфир слишком вымотался, чтобы проявлять любопытство.

– Вот как? Расскажете нам завтра эту историю. – Он поудобнее устроился у меня на плече. – Но все равно. Хотя заиметь такой плющ мне бы хотелось.

– Хочешь, дам росточек?

А что, плющ, думаю, против не будет. За близнецами же нужен глаз да глаз.

Жар у Жеанда спал только к утру, но мы все равно не рискнули его оставлять. Так и спали в гостиной у Сапфиров: мы с Раном в креслах, а Арман – сидя на полу и уложив голову на диван, где метался брат. Ну как спали, дремали урывками. Арман подхватывался каждые полчаса, чтобы смочить в холодной воде полотенце, лежащее на лбу близнеца, ну и мы вместе с ним на всякий случай.

Под утро, когда, казалось бы, стало можно расслабиться, прилетело сообщение от ректора с предложением позвать лекаря из Адаманты. Толку-то? Магические повреждения лечат маги, таково негласное правило. И, по-моему, мы нормально справились.

Но Арману пришлось идти в кабинет и искать бусину, в которой достаточно заряда, наговаривать в нее ответ и отправлять за окно.

Шаги Сапфира стихли за поворотом, Ран завозился в своем кресле, но не проснулся, я же оглядела царящий в гостиной бардак и беззвучно фыркнула. Его не мы учинили, тут всегда так. Неугомонная натура близнецов не терпит порядка. И в итоге на столике стоят чашки с остатками чая, везде лежат пухлые от обилия закладок или вообще раскрытые книги, прямо на полу разложены листы с хитрыми записями и узорами… Их ассистентка давно махнула на это дело рукой. Даже с тем, что в расписании близнецов царит точно такой же погром, смирилась, как и с необходимостью периодически прикрывать их непоявление на лекциях и даже на экзамене однажды. Только домработницу им наняла, которая трижды в день приходит убираться. И ведь честно приходит, но в доме от этого ничего не меняется.

Я подобрала с пола заляпанный кровью и украшенный отпечатком чьей-то подошвы лист со сложным узором заклинания, положила его на стол и пришла к выводу, что Сапфирам просто жизненно необходим плющ.

Завтра же принесу росток… хм, то есть уже сегодня.

На рассвете прилетела еще одна бусина, в этот раз от дракона. Он спрашивал, достаточно ли живы адамасы, чтобы можно было поговорить с ними о прошлом вечере.

– Думаю, нам с тобой лучше уйти, – заметил Ран и встал с кресла, таким образом показывая, что решение принято и возражения не принимаются.

Пререкаться не было сил, и я тоже встала, хоть и проворчала напоследок:

– Да чем они вообще могут ему помочь?!

– Обижаешь! – Арман уже достаточно пришел в себя, чтобы балагурить и ослепительно улыбаться. – Вчера мы выяснили, как убийца незаметно подбирался к чистейшим самородкам. Он просто посылал за ними пентаграмму с вплетенными функциями захвата и телепорта. Где-то в своем логове проводил ритуал, забирал камни и с помощью той же пентаграммы подкидывал тела в академию.

– Хвастался, – зевнул бледный Жеанд, растревоженный нашим разговором.

Расследование должно хоть немного сдвинуться с новой информацией.

Но мне не суждено было узнать подробности.

– Соня, идем. – Ран поймал меня за руку и потянул к выходу.

Шипастый монстр во мне страдальчески сник. Увидеть своего дракона ей хотелось. Мне… даже не знаю.

Определиться с желаниями времени не хватило. Просто от дома Сапфиров до того, который занимали мы с Раном, было недалеко, а на крыльце, по разные стороны, нас поджидали Бриллиант и Рубин. У ног первого громоздилась крепость из коробок, доходящая ему почти до пояса. Что принес второй, так сразу и не разглядишь, Рубин вроде бы явился налегке и стоял с беззаботным видом, спрятав руки в карманы. Но интуиция шепнула, что явился он не просто так и, возникни такая надобность, запросто потягается с подношениями «противника».

Заметили нас практически сразу.

И по мере того, как мы приближались, у обычно холодного и отрешенного деда смешно округлялись глаза, а дядя бледнел и сжимал губы в плотную нитку.

– Ты на них замечательно влияешь. – У Веорана еще и силы шутить откуда-то взялись.

Извиняло его лишь то, что он уютно сжимал мою руку, таким нехитрым образом давая уверенность в себе и окружающем мире.

Возле калитки до меня дошло… После всех злоключений мы ни переодеться, ни хотя бы умыться еще не успели! Так и идем помятые, перепачканные в крови, бесконечно измотанные… может, и еще какие, в зеркало я тоже не смотрелась.