– Да, Блоха, боги и ты вместе с ними опять сыграли со мной шутку.

Допив вино, Акастос утер рот тыльной стороной руки. И тут кузнец удивил Гиласа: взял и бросил мальчику кинжал.

– Вот, держи. Разыщи знахарку. Уж она точно знает, как уничтожить кинжал.

Рукоятка легла в ладонь так, будто кинжал выковали специально для Гиласа. Когда мальчик перехватывал ее поудобнее, почувствовал холодную силу оружия.

– Деревню охраняют стражники. Как же я мимо них проберусь?

Акастос взял кусок глины размером с грецкий орех и вдавил в него личную печать.

– Это знак кузнеца. С ним тебя куда угодно пропустят. Учти: твоя жизнь сейчас зависит только от тебя. И моя тоже. Смотри не оплошай.

В безлунной тьме Гилас направился к перекрестку. Над скалами кружили морские птицы. Мальчик мимоходом удивился: обычно по ночам они спят в гнездах.

Кинжал в ножнах ударялся о бедро. Акастос велел обернуть оружие мешковиной, и все равно клинок давал пьянящее ощущение неуязвимости. Казалось, вина глотнул Гилас, а не Акастос.

И все же Гилас ненавидел кинжал. Все беды из-за него: ссора с Пиррой, сорвавшийся побег. А всякую надежду отыскать Исси кинжал и вовсе порезал на мелкие кусочки.

Гилас представил, как смелая, боевая, безрассудная младшая сестренка пытается выжить на диких просторах Мессении.

– Прости, Исси, – тихо произнес он вслух. – Хотел тебя разыскать, но не могу. Пока. Вот закончится вся эта история – обязательно доберусь до Мессении.

Тут Гиласу пришла в голову мысль: знай Исси, каким делом он занят, простила бы брата. Еще бы – на его месте она поступила бы так же.

А на Горе крепость Креона озарена факелами. Вдруг Вороны уже заметили подмену? Гилас вынул кинжал из ножен. В звездном свете края лезвия блеснули тускло-багровым. Ни дать ни взять цвет крови. Ночь жаркая, но Гиласа пробила дрожь. Чувствует ли клинок, что мальчик собирается его уничтожить?

Вот только Гиласу такая задача не по плечу. На это способны только бессмертные. Наверное, даже Хекаби лишь руками разведет.

А впереди Гора продолжает воинственно выбрасывать яркий дым. Гилас вспомнил духов огня и их убежища. Трещины уходят глубоко в пылающее сердце Горы.

И вдруг Гиласа осенило. Теперь он знает, как разделаться с кинжалом!

С другой стороны равнины хорошо видно, как над Горой поднимается странный дым, подсвеченный красным.

– Гора гневается, – произнесла Пирра.

– Нет, это Повелительница Огня гневается, – поправила Хекаби. – Вороны натравили на Нее духов воздуха и тьмы. Конечно, Она их победит. Но нанесенной обиды не забудет.

Провидица тоже зла. В напряженном молчании они с Пиррой спустились с холма и зашагали к деревне. Кинжал похитить не удалось, а Гилас к этому времени наверняка сбежал с острова; с ним исчез последний шанс одолеть Воронов.

Но на полпути Хекаби вдруг остановилась посреди тропы.

– Нет, рано мы махнули на наш план рукой. Чувствую, надо возвращаться.

И они опять направились к перекрестку. В лунном свете сияли стоячие пруды, возле которых Пирра повстречалась с Гиласом. Казалось, с тех пор прошло несколько месяцев, не меньше.

Пирра рассердилась на Гиласа за то, что сестра для него важнее победы над Воронами, а мальчик ответил: «Представь, что опасность грозит твоему рабу. Представь, что можешь его спасти. Как бы ты поступила, Пирра?»

Теперь девочка знает ответ на этот вопрос.

– Кое-кто хочет тебя видеть, – прорычал Теламон, потащил ее в другую комнату и оставил наедине с человеком, который ждал внутри.

Пирра узнала его не сразу. Он облачен в богатые одежды кефтийского посла: зеленый плащ из дорогой ткани и украшенная плетением синяя юбка. На поясе ремень из позолоченной телячьей кожи. На груди знакомый амулет – всевидящее око, а рядом с ним висит восковая печать на ляпис-лазури. Личный знак Верховной жрицы Яссассары!

Но несмотря на все перемены, Усерреф остался верен себе: первым делом накинулся на Пирру с упреками:

– Посмотри на себя! Одета как крестьянка! А волосы зачем остригла? Да что там волосы – в жизни не видел таких грязных ног!

– Как же я по тебе соскучилась, – тихо произнесла Пирра.

Но когда Усерреф шагнул к ней, предостерегающе выставила вперед ладонь:

– На Кефтиу не вернусь. Даже не проси.

– Это твой долг, – мягко произнес раб.

– Раньше просто хотела свободы, но теперь у меня появилось дело поважнее.

Пирра побоялась упоминать о кинжале. Вдруг их разговор подслушивают? Но девочка вполголоса поведала Усеррефу о планах Воронов захватить Кефтиу.

К ее удивлению, для египтянина это не новость.

– Верховной жрице уже несколько месяцев известно об их намерениях. Меня прислали сюда в том числе и на разведку.

– Так она знает?

– Пирра, когда ты уже усвоишь? Яссассара знает все.

У девочки голова пошла кругом.

– И все-таки на Кефтиу плыви один.

– У тебя нет выбора, – изменившимся голосом произнес Усерреф.

И тогда он все ей рассказал. Яссассара умна и хитра. «Или возвращаешься с моей дочерью, или прощайся с жизнью».

Пирра стояла перед добродушным молодым человеком, который заботился о ней с младенчества.

– Не могу, – только и выговорила она.

– Пирра, ради меня.

– Но… ты ведь тоже можешь сбежать! Это твой шанс! Отправляйся в Египет, разыщи родных! Ты же всегда об этом мечтал! Станешь свободным человеком!

Красивое лицо Усеррефа, озаренное светом факелов, посуровело.

– Нельзя идти против воли богов. Им угодно, чтобы я жил в рабстве на Кефтиу. Я обязан вернуться, что бы ни случилось.

Пирра не знала, на что решиться. Остальные сейчас пытаются украсть кинжал. Она должна быть с ними, помогать им.

– Поплыли домой, – уговаривал Усерреф.

После этого все произошло очень быстро. Пирра с криком выбежала из комнаты и, натыкаясь на стены, кинулась прочь по лабиринту освещенных факелами коридоров. Она пыталась отыскать остальных, но тщетно. А потом сама не заметила, как оказалась у главной двери. Там стояла Хекаби и шумно требовала, чтобы Пирру выпустили.

Чайки кружили над перекрестком, перекликаясь в темноте. Хекаби вполголоса сердито окликнула Пирру и велела шагать побыстрее.