Осмотрев его одежду с ног до головы, он резко спросил:

– Так это ты звонил мне из автомата перед рестораном около четырех лет назад.

– На соревнованиях по гребле тоже были вы? – удивленно спросил Ён. Он видел Гона в такой же одежде.

– Похоже, я наконец вернулся в нужное время. А вы двое изменились – постарели, что ли.

– Ты теперь путешествуешь во времени?

Синджэ был так взволнован, что даже начал заикаться. В глазах Ёна блеснули слезы.

– Слава богу, вы в порядке, Ваше Величество. Я отыскал Сон Джонхе. Не обошлось без помощи детектива Кана.

– Я многим тебе обязан. Спасибо за помощь.

– Так отплати мне, если благодарен. Отплати за всю ту еду и бензин, что я потратил на тебя.

– Чего ты хочешь?

– Может, твою жизнь?

Не похоже было, чтобы он шутил. Чо Ён повернулся к Синджэ и насторожился. Лицо Гона помрачнело. До сих пор Синджэ был не из тех, кто желал отобрать у Гона жизнь.

– Значит, ты виделся с Ли Римом. Скорее всего, у него обе твои матери. Он тебя шантажирует? Сказал убить меня?

– Готов расстаться с жизнью? Лучше бы тебе умереть в своем мире.

– Не так-то просто убить императора. Кого-то без личности убить намного проще.

– Но так на твои похороны никто не придет. Позвони, как будешь уходить.

Синджэ развернулся и ушел. Сам того не ожидая, он случайно дал понять Гону, что Ли Рим пришел за ним. Гон грустно проводил Синджэ взглядом, и они с Ёном направились прямо на одну из сеульских улочек. У входа в переулок стоял дом, построенный в традиционном корейском стиле. Его Синджэ вычислил во время расследования, именно там в настоящее время проживала Сон Джонхе.

– Вот это здание. Но я так и не видел Ли Рима.

– Следи за домом, выясни, как он попадает в бамбуковый лес.

– Слушаюсь. И еще… Мне звонил Чо Ынсоп. Он тоже встречался с Ли Римом. И предатель упомянул поминальную мессу по покойной императрице.

«Он пойдет на все, лишь бы заполучить обе половины флейты», – подумал Гон и сжал кулаки.

Ён проверил часы и сдержанно доложил о распорядке Сон Джонхе:

– Через двадцать минут она пойдет в ближайшую церковь. За ней неотлучно следует сторожевой пес.

– Думаю, в этот раз ты ошибся со временем.

За спиной Ёна Гон увидел, как из дверей вышла Сон Джонхе. В руках у нее была Библия, а рядом, как и сказал Ён, шагал охранник. Лицо у нее было в точности как у матери Гона. Сначала он не придал особого значения поминальной мессе, но, увидев женщину лично, понял, что последствий не избежать. Гон замер и наблюдал за Сон Джонхе.

В туфлях на низком каблуке она прошла мимо, цокая по асфальту. Гон не мог даже оглянуться, его будто пригвоздили к месту. Потом, когда звук каблуков полностью стих, он повернул голову. Женщина стояла и смотрела на Гона, их взгляды неловко пересеклись.

– Так это ты племянник Ли Рима. Человек с лицом как у моего Джихуна.

Веки Гона неудержимо задрожали. Лицо Сон Джонхе казалось безразличным, но вопреки этому обманчивому ощущению из глаз ее лились слезы.

– Если бы мой сын был жив… Он выглядел бы как ты, когда вырос. Но из-за тебя мой сын мертв.

Ее слезы, как острые лезвия, резали по больному. Гон ничего не мог сказать, просто молча стоял и смотрел на нее.

– А ты умрешь из-за меня. Ли Рим говорил, это единственная причина, почему он держит меня в живых.

Гон удивился. Похоже, запахло жареным. Как только разговор затронул запретную тему, охранник, сопровождавший Сон Джонхе, вынул нож и направился к ним. Ён встретил его ударом ноги, отчего тот сразу выронил нож. Происходящее беспокоило Гона. Было очевидно, что Джонхе в заложниках у Ли Рима, но она, казалось, уже смирилась с этим.

– Скоро годовщина смерти моей матери, – с трудом заговорил Гон. – Я уверен, Ли Рим приведет вас в мой мир в этот день. Когда попадете туда, вы уже не сможете вернуться. Я помогу вам.

– Тогда ты придешь и спасешь меня? Осталось всего два дня. Я тоже знаю дату ее смерти.

– Простите, что с вашим сыном…

– В извинениях нет смысла. Они не изменят того, что мой сын погиб из-за тебя. Но ты не должен умереть из-за меня. Я не твоя мать, – холодно бросила Джонхе и развернулась.

Красными от слез глазами Гон смотрел на удаляющуюся изящную фигуру Джонхе.

* * *

Гону следовало уйти. Существовало множество причин, по которым он не мог больше оставаться в этом мире, но все они не могли служить аргументами. В этом мире была Тэыль, и не одна, а целых две. То обстоятельство, что Тэыль пребывала в плохой физической форме, стало веской причиной задержаться здесь. Душа Гона разрывалась. Особенно тяжело было оттого, что Тэыль радовалась своему ранению, ведь благодаря этому Гон остался рядом. Больница не самое подходящее место для встреч двух влюбленных, но время, проведенное здесь, оказалось для них самым тихим и мирным, чем когда бы то ни было.

Тэыль принесли еду и поставили на откидной столик, прикрепленный к больничной койке. Ложку за ложкой Гон протягивал кашу Тэыль. И хотя с руками у нее все было в порядке, она не противилась тому, что ее кормят, словно птенца.

– Очень вкусно. Как же хорошо… сидеть вот так, – довольно мурлыкала Тэыль.

Радость и гордость охватили Гона, и сердце его затрепетало. Казалось, счастье совсем близко, вот-вот появится на пороге и войдет в их жизнь. Гон улыбнулся, но внезапно на него накатила печаль. Как жаль, что им редко удается посидеть рядом, и чтобы Тэыль просто держала его за руку.

– Давай, как только доедим это, сбежим вместе, – сказала Тэыль, глядя на почти пустую миску.

– Сюда! Пациент Чон Тэыль хочет… – крикнул Гон, повернувшись к двери, якобы намереваясь сдать план побега медсестре.

Тэыль немедленно закрыла ему рот рукой. Вот так, смеясь и болтая, эти двое закончили ужинать.

С наступлением ночи Тэыль осуществила свое желание: она взяла Гона за руку и без разрешения лечащего врача покинула больницу. Она повела Гона в церковь, расположенную неподалеку. Они вдвоем помолились перед статуей Богоматери.

– О чем ты молилась?

– Я не молилась. Я угрожала. Хватит быть таким жестоким. Мы этого не заслужили. И спросила, благословляет ли Он нас.

На губах Гона появилась горькая улыбка.

Двое влюбленных, держась за руки, гуляли по больничному саду, пока на листьях не осела ночная роса. Они оба искали защиты и благословения Божьего. Близилось время новой разлуки. Эту правду они отчаянно не хотели признавать. Но ничего не попишешь, от судьбы не убежишь.

Сидя на скамейке, Тэыль мягко прислонилась к Гону и закрыла глаза. Так она еще сильнее почувствовала дыхание Гона, приятный запах его тела, еще яснее ощутила его присутствие – Гон действительно был рядом.