«Так, Андрей Викторович, с возвращением! Будем считать, что это интервью с интересным человеком».

– Объяснить точно не смогу.

Крикун, что-то сосредоточенно писавшая, подняла голову. Кажется, даже обрадовалась.

– Почему же?

– Потому что не было никакой ссоры.

– А вот свидетель, Савельева Татьяна, рассказала нам, что была.

– А… это такая рыженькая, худенькая? – просветлел Андрей.

Лицо у Крикун чуть дернулось.

«Получила?!»

– С которой Зуева меня в магазине засекла?

– Да. Так.

– Тогда Зуева сама ко мне пристала. Я попросил ее раз и навсегда оставить меня в покое.

– Но вы ей угрожали!

– Не больше, чем вы мне сейчас.

Это замечание чуть охладило Крикун. Но она быстро взяла себя в руки и опять разозлилась.

– Вы состояли с Зуевой в интимных отношениях?

Ей нелегко дался этот вопрос.

«Бедняжка… Интересно, а как вот такая, как ты, может… состоять?»

– Вообще-то я не должен отвечать на такие вопросы, но чтоб облегчить вашу… задачу, отвечу: нет, не состоял, хотя она, кажется, была не против. Я здесь работаю по временному договору и обнадеживать девушку на длительные отношения счел непорядочным. Это ясно?

Крикун промолчала, продолжая писать.

– С Зуевой у нас были чисто деловые отношения. Она изредка поставляла мне информацию – я за нее платил.

– А потом?

– А потом в этом отпала необходимость, и мы перестали общаться.

– Так, хорошо… А чем вы объясните эти ранения на вашем лице?

– Во-первых, это трудно назвать ранениями, а во-вторых, это следы хулиганского нападения.

– И кто же на вас напал? – с нескрываемым презрением прошипела Крикун.

– Это скорее вы должны выяснить. А если по существу, это были злоумышленники, которые, пользуясь бездействием правоохранительных структур, продолжительное время орудовали в вашем городе.

Андрей специально подчеркнул – «в вашем».

– Это те, со швейными машинками?

– Читали?

Крикун опять промолчала, но, спохватившись, продолжила:

– А когда это событие имело место?

«Ох, а вот это нехорошо! – похолодел Андрей. – Ведь меня, когда я этих троих валдохал, никто не видел… Докажи, что это не жертва нападения меня разрисовала».

– В это воскресенье, утром.

– То есть непосредственно после сборища на озере Светлое? – едва сдерживая злорадство, уточнила Крикун.

– Да, – как можно спокойнее ответил Андрей, – в пятницу вышел номер с материалом об этих мошенниках, а в воскресенье рано утром они меня поджидали в подъезде. Бизнес я им поломал, говорили. Оперативно сработали, правда?

Крикун пропустила намек мимо ушей.

– И вы не подали заявление в милицию?

– Нет.

– А почему?

– А испугался, – с вызовом ответил Андрей.

– Кого же? – поджала малиновые губы следователь.

– Да милиции и испугался. Выяснится, что я им ребра переломал, – меня ж и упекут за превышение. Что – такого разве не бывало?

Крикун не стала углублять тему, Андрей воспользовался паузой.

– А вообще, вы что – хотите сказать, что я имею какое-то отношение к гибели Тамары Зуевой?

– Мы проверяем все версии.

«Да она у вас единственная! Поверху плавала, ты и схватила! Врать научись, профи!»

– Тогда запишите себе – никакого отношения к смерти Зуевой я не имею, на празднике с ней не сталкивался, никакого мотива на нее нападать у меня не было и быть не могло.

– А кто может подтвердить, что вы не встречались с ней на этом сборище? – склонив голову к плечу, осведомилась следовательша.

– Все, кто там был, – развел руками Андрей. – Я там присутствовал по долгу службы, общался с людьми, хороводы водил, все время был на виду. Ищите!

«Конечно, это не совсем так, но… Не дай бог Анну сюда втянуть. Страшно подумать, что с ней сделает эта особа. Из элементарной зависти к талии в три вершка».

– Хорошо, мы и это проверим.

– Разумеется.

Крикун что-то нервно дописывала.

– Что-нибудь для газеты дадите по этому делу? Минимальную информацию.

– Ведется следствие.

«Действительно, минимально».

– Вот, прочтите, и если согласны, подпишите все страницы.

«А вроде меня должны были предупредить об ответственности? Или это была просто неформальная беседа по душам?»

Андрей пробежал глазами текст, судорожно проглотил желание подправить слог, стиль и пунктуацию, размашисто подписал, словно давал автограф поклоннице.

– Все? – Андрей превентивно встал.

– Да, можете идти.

Крикун подмахивала его повестку дольше, чем писала протокол.

«Ох, не хочет она меня отпускать!» – подумал Андрей и не ошибся.

– Далеко не уезжайте. Можете еще понадобиться.

– Во-первых, я все сказал, во-вторых, дальше границ района я не уеду, поскольку это не входит в мои планы.

– Во-первых, во-вторых!.. – пробормотала вслед ему Крикун, но Андрею не хотелось даже огрызаться.

Снаружи было сыро, неуютно, ветрено, на душе – тревожно и пакостно. Как-то это все не укладывалось в голове – связать его с гибелью Томки…

«Это ж надо – меня к этому делу пристегнуть!.. Вот – не связывайся с брюнетками, да еще кудрявыми, Полевой! Век тебе наука!.. Да, но что сказать завтра в редакции?… То-то Борода скукоженный сидел… Подозревал, что меня из-за… этого? Говорил ведь он, что, когда в семьдесят втором маньяка искали, всех оцарапанных в ментовку таскали?»

По дороге домой Андрей купил в киоске два последних номера «Подмосковной мимозы» – так, по наитию… И угадал. В сегодняшнем номере на последней странице был некролог с фотографией. Тамарку называли ярким человеком, талантливым журналистом и невинной жертвой жестокого, бессмысленного преступления. О том, что оно было совершено на несколько двусмысленном празднестве, тактично умалчивалось.

Но об этом в городе наверняка знали и без газеты.

Наутро Андрей поймал себя на мысли, что оттягивает время выхода из дома. Он выполнил весь ненавистный ритуал домашней уборки: засунул в полированный хозяйский шифоньер лишнюю одежду, вымыл чашки, даже протер пол в комнате и прихожей. Он даже вымыл обувь!..

Если какой-нибудь крикун захочет провести химический анализ почвы на обуви и половичке – накося выкуси! Это вам не «Си-эс-ай» с хорошими манерами и умными глазами!..