будут охранять и не подпускать друг друга.

А сейчас мы вдвоем, и я наслаждаюсь чужими касаниями. Как Давид двигает внутри пальцами, растягивает меня. Надавливает на чувствительные точки.

Он словно не касается, а бьёт током. Полностью парализует тело, вызывая давление внизу живота. Желание, которое дурманит и заполняет каждую клеточку.

Хнычу, когда Давид входит меня. Без предупреждения и паузы, заполняет полностью. Стеночки пульсируют вокруг его члена, сжимаются. Хочется отстраниться и сбежать, слишком сильно…

– Вот так, куколка, - мужчина сжимает мои бедра, не давая отстраниться. – Больно?

– Нет. Просто… Тесно, - не знаю, как описать свои ощущения. Возбуждение нарастает, пощипывает под ребрами. Мне кажется, что не подвластна над своим телом. Впиваюсь в стену пальцами, которые подрагивают. Едва держусь. – Непривычно.

– Привыкнешь. Сейчас начнется кайф, - мужчина делает первый толчок, и ещё один. С каждым движением всё быстрее и несдержаннее. Пальцы поглаживают мой клитор, заставляя теряться в ощущениях. – Не сдерживайся, куколка. Хочу слышать твои стоны.

Мне душно, жарко, низ живота словно разрывает желанием. Но не больно.

Мне хорошо.

Очень-очень хорошо.

– Расслабься, - хриплый голос мужчины бьёт по нервам. – Давай, куколка, дай мне сделать нам хорошо.

Киваю.

Я позволяю Давиду всё.

Глава 32. Аня

Тело медленно наполняется нугой или складкой карамелью. Стекает по душе, обхватывая каждую клеточку. Возбуждение пульсирует, обхватывает своими острыми когтями.

Давид двигается размашисто, входя меня одним резким толчком. В голове шумит кровь, падающая вода и пошлые шлепки – соединение наших тел. От этого кружится всё, словно хмель проникает под кожу.

Я чувствую себя пьяной. И жадной. И раскрепощенной, когда пальцы Давида надавливают на клитор. Трут чувствительный бугорок, ток бьё по спине, и я выгибаюсь.

– Да, бля, - мужчина обхватывает ладонью мою шею, тянет на себя. Моя спина бьётся о его влажную грудь, а Давид держит крепко, заставляя каждый атом наших тел сталкиваться. – Вот так, куколка. Кричи.

И я кричу.

Срываю голос от того, как он входит, растягивает меня. Как пальцы дразнят возбуждение, а после перескакивают на грудь. Давид сжимает соски, трет их, а после отпускает. Поглаживает подрагивающий живот, который сводит судорогой.

Нет никаких мыслей и желаний, страхов. В этот момент мы соединяемся, прижимаемся друг другу. Связаны, скреплены. Словно замок между нами, который образовывается внизу.

– Пожалуйста, - шепчу пересохшими губами и подставляю лицо под поток воды. Горячие капли стекают по шею, испаряются от тяжелого дыхания Давида. – Я хочу…

– Что ты хочешь, куколка? – стону, когда мужчина замирает во мне. Распирает изнутри и больше не двигается. Не касается ни лона, ни тела. Только обхватывает шею, от чего меня бросает в дрожь. Откровенное касание, захват. Словно показывает, кто кому принадлежит и подчиняется. – Скажи мне. Я могу дохуя так простоять.

– Давид!

Стеночки пульсируют и сжимаются вокруг его члена. Тянет всё тело, боль и удовольствие смешивается. Неприятные ощущения скребутся где-то на глубине души.

– Пожалуйста.

Повторяю, не сдерживая всхлипа. Это единственное, на что я сейчас способна. Обернуть желаемое с лова нереально, мысли взрываются. Фейерверки и петарды в голове, зыбучие пески.

Я тону и захлебываюсь, погружаюсь всё больше на пучину порока. Позволяю мужчине целовать себя, хотя недавно потеряла невинность с другим. Двигаюсь навстречу бёдрами, старясь усилить давление.  

– Чего ты хочешь?

– Тебя.

Выдыхаю, ожидая, что этого опять будет недостаточно. Ноги подгибаются, мне кажется, что полностью теряю контроль над телом. Его лихорадит и трясёт, выкручивает нервы и вены.

Внутри так остро чувствуется член Давида, который словно становится крупнее, тверже. Раздирает изнутри, выпуская на волю похоть. Жгучую, ужасную похоть.

Она вырывается стонами и всхлипами, криком, когда мужчина начинает двигаться. Быстро, словно наверстывая упущенное, догоняя. Заставляет меня теряться от ощущений, полностью отключится.

Господи, это слишком.

Касания.

Жадные поцелуи.

Огонь возбуждения в груди, который мешает дышать.

Давид словно бьёт и бьёт по центру желания, задевает его. Пальцами, поглаживающими кожу, покрытую мурашками. Членом, который скользит по моему влажному лону. Хриплым дыханием, от которого всё перехватывает внутри.

Перед глазами белая вспышка, от которой я слепну. И ломаюсь. Дрожью по позвонкам, хриплым криком, головокружением. Ломаюсь, когда меня накрывает оргазмом.

Острым, пронзительным. Словно поднимает ввысь, а после роняет на землю. И я бы обязательно разбилась, если бы не крепкие руки Давида. Тот прижимает меня к себе, как-то… Бережно.

Нежно разворачивает, а в глазах горит огонь. Прикасается к губам, едва сминая. Усиливает ту лихорадку, что уже и так захватила тело. Льну к нему ближе, стараясь успокоиться.

– Порядок? – киваю, обнимаю мужчину за шею. Держусь из последних сил. – Дай, душ и в кровать.

– Я не смогу, не смогу, - сбивчиво шепчу, боясь, что Давид не остановится. – Ещё раз не выдержу. Я не…

– Расслабься, куколка. Отдохнуть надо.

Облегченно вдыхаю, а затем густо краснею. Кажется, всё тело покрывается румянцем, когда мужчина выдавливает гель на пальцы и ведет по моему лону.

Вымывает, чуть толкается внутрь, избавляя от своих следов. Между нами столько было, но мне все ещё стыдно и неловко. Словно с каждой секундой градус интимности только повышается.

– Мы не… Ты не воспользовался презервативом, - прикусываю губу, чтобы скрыть то, насколько сложно мне говорить. – Да?

– Я не кончил в тебя, расслабься. Давай-ка.

Давид подхватывает меня на руки, даже не давая вытереться. Несет сразу в постель, что ужасно. Но у меня нет сил спорить. Позволяю уложить себя на матрас, с которого сдернули простыню.

– А Алан… - обрываюсь, прикрывая глаза. Нельзя о таком спрашивать, но не могу. – Алан ушел?

Сжимаюсь под недовольным взглядом Давида, поджимая к себе ноги. По телу стекают капли воды, волосы неприятно липнут к лицу. Но это заботит меньше всего.

Я Алану больше не интересна? Потому что потеряла невинность или потому, что переспала с другим? Глупо было надеяться на другой исход, когда сама согласилась на это.

Но я сделала свой выбор. Я приняла его и не жалею. Это то, чего я хотела. Наверное, с того самого вечера, когда начался аукцион. Хотела, но боялась признаться.

А теперь набралась смелости получить то, что хотела.

Наплюй на условности, к черту победу.

Папа часто так повторял, когда был жив. Он был уверен, что самое главное эмоции и результат. Довольна ли я тем, как всё сделала и поступила, получила ли радость от произошедшего.