Две недели назад он пригласил Илью поучаствовать в соревнованиях ветеранов по скалолазанию на стендах. Илья охотно согласился, хотя и получил приглашение за день до соревнований и не имел возможности подготовиться к ним. Роман же, всерьез рассчитывая выиграть у своего давнего друга и соперника, готовился на этих стендах несколько месяцев, в то время как Илья к зацепкам даже не прикасался.

Проиграв в очередной раз, Роман не скрывал своего разочарования, но, к его чести, он быстро поборол себя, признав, что ничего удивительного в том, что он уступил Илье, не было. Спортсмены шутят, что настоящее мастерство не пропьешь, а Илья к тому же еще и не пил. Так, иногда граммов по сто в кругу друзей и все. Илья как будто и не бросал спорт, легко прошел все супертрассы, выиграл парные гонки и забрал все призы, дружески подтрунивая над расстроенным Романом…

— Страховка готова! — наконец раздался голос Романа с сорокаметровой высоты.

Первая веревка была пройдена, и он, повиснув на мощном дюралевом крюке, стал сноровисто выбирать веревку. Его напарник, молодой, подающий надежды альпинист Дима Большаков, перил не признавал, стараясь все маршруты пройти свободным лазаньем. Основной груз команды остался у второй связки, для которой они закрепят перила, а сейчас Роман быстро принимал Дмитрия. «Пожалуй, это будет достойная замена Илье», — подумал он, наблюдая, как легко проходит трудные участки Дмитрий. Их связка была лидирующей, на остальных же двоих участников команды ложилась рутинная работа выбивания крючьев, подъема груза и организации бивуаков, если таковыми можно было назвать узенькие полочки, на которых предстояло ночевать альпинистам.

Дмитрий прошел все сорок метров вертикали без малейшей задержки. Оставив Роману легкий штурмовой рюкзачок с пуховкой, роль лидера он взял на себя. Дальше крутизна стены резко возрастала, но это Дмитрия только обрадовало: чем отвеснее скалы, тем менее они занесены снегом, а на заснеженных полочках скальные туфли практически не держали, и риск случайного срыва на них был чрезвычайно велик. Роман охотно передал лишние карабины Дмитрию. В отличие от молодого партнера он, пройдя всего лишь одну веревку, заметно устал, и только многолетний опыт помог ему безаварийно преодолеть эти метры.

Дима действительно был первоклассным скалолазом. В этом были свои плюсы и свои минусы. Последние годы скалолазы все реже выезжали на естественный рельеф, шлифуя свое мастерство в теплых спортзалах на тысячу раз опробованных зацепках, и успешное прохождение маршрута зависело теперь только от физической подготовки спортсмена. То ли дело настоящие скалы, подумал Роман. Сборы он всегда планировал таким образом, чтобы спортсмены учились быстро ориентироваться в самых различных условиях и рельефах. На скалах он готовил себя к будущим восхождениям, где каждый метр вертикали грозил смертельной опасностью и подсказок ждать неоткуда: твоя жизнь будет зависеть только от крепости рук и надежности страховки.

Альпинизм можно назвать спортом лишь условно. Просто за лучшие восхождения стали награждать чемпионскими медалями, а победа одной команды над другой была весьма относительной. Никакая судейская комиссия не могла абсолютно справедливо дать оценку команде, поскольку в основном все в конечном итоге решал отчет о восхождении. Да и не в наградах суть — люди ведь ходят в горы не для того, чтобы получить грамоту или медаль.

Понять, чего стоит человек в экстремальных условиях, можно очень быстро, и не нужно для этого лопать пресловутый пуд соли. «Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…» — пел Володя Высоцкий, который не был альпинистом, но, однажды попав в горы, оставил их в своем сердце навсегда. Сами по себе горы для Романа ничего не значили, красиво, конечно, но мало ли в мире прекрасных мест и занятий? Лесное озеро с хорошей рыбалкой, например. Но никакая ловля рыбы, даже самая удачная, с последующим распитием водки (без чего ни одна нормальная рыбалка не обходится), не заменит того чувства, когда ты связан с другом одной веревкой. В горах нет места жадности и зависти, деньги там теряют свою магическую власть над людьми, там не поют птицы, и из всех живых существ на горной вершине вы одни, бесполезно уповать на Бога, дальнейшая судьба только в твоих руках…

— Камень! — вдруг истерично заорал Дмитрий, и тут же увесистый булдыган просвистел рядом с Романом.

— Стендолаз хренов! — выругался Роман, отметив про себя, что явно переоценил своего нового партнера. Альпинистский опыт, приобретаемый годами, не заменишь никакими тренажерами…

Дмитрий не сорвался, но после выломившегося из-под ноги камня стал лезть очень неуверенно, подолгу застревая на простеньких местах. Роман тяжело вздохнул, вспомнив предостережения Ильи…

* * *

Прошедшая ночь была для альпинистов ночью кошмаров. Они спали (если временные провалы в памяти можно было назвать сладким словом «сон»), забившись вчетвером в висевшую балдахином палатку. Когда под утро температура опустилась за отметку минус сорок и провисшие стенки палатки обросли изнутри толстым слоем инея, стало уже не до сна, и, чтобы выжить, они стали травить пошлейшие анекдоты, вспоминали всевозможные истории, пронизанные порой откровенным черным юмором, безжалостно подначивали друг друга, отпуская шуточки, на которые в другой обстановке можно было бы серьезно обидеться. Главное — не упасть духом, и тогда ничто не сможет победить человека. Сон в таких условиях — это смерть, сколько путников попались в его обволакивающую ловушку! Во сне человек беззащитен как дитя, и холод — родной брат смерти, — прикинувшись сном, подкрадывается коварно и незаметно. Ты просто уснул, как рыба, выброшенная на сушу, и не проснулся, вот и все…

Снегопад прекратился еще вчера в полдень, но радовались альпинисты этому недолго. Появившееся солнце немного прогрело скалы, но уже к вечеру отчетливо стал ощущаться проникающий сквозь любые пуховые куртки какой-то воистину космический холод. Глядя в бездонное черное небо, на котором, словно в планетарии, неожиданно быстро стали зажигаться далекие звезды, Роман с тревогой достал брелок-термометр. Стрелка прибора уверенно упала за отметку минус тридцать…

Они уже прошли более семисот метров отвесных скал, две ночевки пришлось провести на стене в гамаках, и лишь на третий день вышли на узенькую полочку — метра два в длину и сантиметров шестьдесят-семьдесят в ширину. Шаг в сторону — это уже шаг в никуда, в пустоту… Но восходители радовались и этой полочке, еще одну ночь в гамаках они бы не пережили.

Палатку растянули на крючьях, протянув сквозь нее страховочную веревку, и забились в нее, как мыши в норку. Было тесно и неудобно, отчаянно мерзли ноги, не помогали и двойные высотные вибрамы. Альпинисты, прикованные к стене, как Прометеи, сидели на рюкзаках, поджав ноги, и по очереди передавали друг другу отсвечивающую голубым огнем газовую горелку.

Роман понимал, что за эту ночь они израсходуют весь запас газа, но другого выхода, чтобы избежать обморожений, у них не было.

Он всю ночь тормошил друзей, заставляя разминать затекшие суставы, шевелить онемевшими пальцами, с ужасом представлял, что могло случиться, если бы они не наткнулись на эту спасительную полочку. Истощенные восхождением, на высоте более четырех тысяч метров они до утра превратились бы в заледеневшие мумии…