перекошенное злобой лицо мага, застывшего каменным изваянием пастуха и глыбу, нависшую над всеми ними.

Старик отскочил, едва не упав, а не спускавший глаз с девушки Малик схватился за валун – и тот качнулся, опасно балансируя на кромке, наклонился…

– Держи камень, паршивый козёл! – успел крикнуть маг, и Малик, прожигая старика взглядом, вернул глыбину на место.

– Укусить небо? Смешно, – со злой обидой заскрипел Магуш, поправляя сбившиеся халаты (край рта его нервно дёргался, а сам он сейчас походил на барахтающуюся в грязных одеялах ящерицу). – Но я не идиот. И тот, кто когда-то пытался потеснить мой разум, мне не указ…

И старик вдруг сморщил до невозможности лицо, замотал головой и зашипел сквозь стиснутые зубы, словно стравливал давление в перегретом паровом котле, грозившем разорвать изнутри его изношенное тело. Он быстро справился с собой (или с тем, что кипело в нём), однако, похоже, этот приступ лишил его изрядной доли сил.

Маг отдышался, и когда сжатые кулаки его разжались, он снова заговорил, сарказмом пополам с ненавистью маскируя не исчезнувший до конца страх:

– Не нужно мне твоё небо. Я прекрасно осознаю, кто я и каково моё место. Но, в отличие от моих сородичей и… хэм-м… моего советника, я не питаю на этот счёт никаких иллюзий, что даёт мне способность видеть вещи такими, какие они есть, и действовать самым эффективным образом. А червяк я или человек – невелика разница, если корень всего – ошибка. Все мы – ошибки, а требовать от ошибки – не совершать ошибок?! Ха-ха! Я думал, ты умнее! Впрочем, не ум твой меня интересует…

И маг повернулся к пастуху:

– Малик!

– Не смей! Не смей даже пальцем!.. – выкрикнул Март.

Всё это время цеплявшийся за камни внутри устья пещеры, он попытался выбраться, но пастух был настороже: одним прыжком оказался рядом и ногой с силой впихнул Марта обратно, да так, что тот взвыл от боли и едва не съехал вниз, в жадную глотку каменного удава, – впихнул и метнулся назад к валуну, успев-таки придержать пошатнувшийся камень.

– О! Как же я мог забыть о нашем замечательном помощнике? – глумливо разулыбался старик. – Если, конечно, правильно называть помощником… червячка, насаженного на крючок! – и он было захихикал собственной остроте, но – махнул костлявой лапкой: – Эхэ-х-х… Червячком больше, червячком меньше… Честно говоря, я склонен был думать, что ты привираешь (сомневался до последнего!) – ну, насчёт того, что ангел оберегает тебя. А вот, гляди-ка, ангелочек и вправду прилетел, вытащил. Да какой хорошенький ангелочек! Хэх! Вот так-то, червячок-ученичок… Зря ты, кстати, отверг моё предложение стать учеником. Что ж – твой выбор.

– Я бы с большей радостью выбрал кинуть тебя голодным диким псам! – с ненавистью отозвался Март, подтягиваясь к краю пещеры под зорким взглядом Малика.

– Всякий выбор достоин уважения, если это действительно осознанный выбор. Однако – не преувеличивай свои возможности. Это по меньшей мере глупо. Кровь играет в тебе – молодая, горячая! – затмевая рассудок, порождая иллюзию силы, и эта иллюзия делает тебя ещё самонадеяннее, чем ты есть, толкает на необдуманные, импульсивные поступки. Вообще говоря, глупость каждого из людей происходит от питаемых им иллюзий, и – вот: «Что сделано – то сделано» – так, кажется, выразился наш пламенный Посланник? А? Поневоле задумаешься о мнимой безупречности того, кто создал столь негармоничное существо как человек… Хэх-х, жаль всё-таки, что ты отказался… Ну да ладно. Прими же теперь последствия своего решения, парень!

– Ну, давай, убей меня! Чего тянуть!

– Зачем же убивать? Нам ведь ещё надо вытащить брата Малика. Уговор есть уговор.

Малик вздохнул – будто кузнечные мехи с шумом втянули и выпустили воздух.

– А-а, это тот свёрток… – догадался Март. – Выходит, всё ради него?

– Да ну, брось! Шматок сыра – всего лишь приятное дополнение! Тут какой расчёт: если бы я не изловил ангела, то по крайней мере получил бы плату за возвращение Максуда. Сыр всё же больше, чем ничего. Ловко, правда?

– А Малик знает, что ты попросту используешь его?

– Ему-то что? Лишь бы брата вернуть… Итак, – старик принялся загибать пальцы, – проход ты открыл, ага. Кровью вы обменялись. Дальше нам, правда, помешали… однако не сорвали всё окончательно, лишь немного отсрочили последний этап… Ну, могу тебя обрадовать: ритуал почти завершён! Покончим с этим и вернёмся к действительно важному делу.

– Ритуал? У вас тут на каждый чих предусмотрен танец с бубном или только когда нужно срочно достать человека из пещеры?

Старик фыркнул.

– О, мальчик, ты не понимаешь! Брат Малика пропал вовсе не здесь. И не просто пропал – он оказался в таком месте, которое… Хэм-м… В общем, долго объяснять. Суть в том, что именно под свёрнутым тобою камнем расположен проход, а вернее – тайный лаз, туда, где сейчас обретается Максуд. Можешь гордиться: ты распечатал…

– Пещера – тайный лаз? Вот, значит, какими сказками ты выманил у простодушного пастуха кусок сыра! Подлая ты лиса…

– Всё честно! К тому же я пожертвовал самым дорогим, что у меня было: жизнью собственного ученика!

– И Малик поверил тебе… Да что там, ты обвёл вокруг пальца нас обоих!

– Вас?! Обоих?!

Магуш смеялся до слёз, до стона, сменившегося кашлем, и у Марта мелькнула глупая надежда: а может, гад сдохнет прямо сейчас, задохнувшись?..

– Не льсти себе, щенок! – Магуш тяжело дышал, сплёвывая и моргая покрасневшими глазками. – Много ли надо хитрости, чтобы обмануть того, кто сам напрашивается быть обманутым? Хэ! Да и пастух – кому он нужен! Но что действительно имеет значение – я обвёл вокруг пальца… её! – и он кивнул в сторону девушки.

Жадность и восхищение мелкого жулика, проникшего в сокровищницу падишаха, пылали во взгляде мага. Марта затрясло.

– Грязный шакал! Не смей даже глядеть в её сторону!

– О-о! Ты так искренне переживаешь за неё! – Магуш сложил ладошки на груди. – Молодой ещё… – покивал. – И я был таким же. Не веришь? Хэх-х… Я и сам уже не верю… Да ты не беспокойся, она не сдохнет. Ей подобные живучи – похлеще кошек! Голова одного из таких существ, говорят, даже была когда-то живьём заключена в ящик! Живьём, представляешь! Верится, правда, с трудом – больше похоже на сказку: эти твари, конечно, невероятно жизнестойки, однако человеческое тело, что служит им вместилищем, всё же не способно перенести такое. Хэм-м… – старик поскрёб пальцем под тюрбаном. – С другой стороны, при должных знаниях и сноровке выглядит не таким уж безумием поддержание жизни в одной лишь голове… Как бы то ни было, дыма без огня не бывает,