Я растерялась и не знала что сказать.

А Домовой вдруг улыбнулся и сказал, – Я попросил мужчин идущих в вашу сторону отнести по связке книг. Так что тебе их, тащить, не продеться. – А вот это Иван Ваныч попросил передать лично тебе, и протянул мне небольшой пакет. Он был плотно замотанный бумагой и запечатан сургучом. Я поклонилась домовому и вышла из дому. Питирим ждал нас с Любавой у крыльца.

Все забрали? – Возвращаться сюда уже нельзя. – Пояснил он мне. – У нас так принято. Если хозяин умер, то дом после поминок закрывают и до следующего владельца входить в него нельзя. – Почему так я не знаю,– отмахнулся он от меня. И кто будет следующим хозяином, тоже не знаю. – У колдунов свои секреты.

Он проводил нас до дома и уже у калитки сказал. – Я завтра к обеду к вам зайду, – поговорить нам с тобой нужно.

У, калитки, обернутые в бумагу, – лежали кипы книг. Питирим помог перетаскать их в дом и быстро ушел к себе домой.

– Вот и до рассвета недолго, – сказала Любава. Ложимся – отдыхаем, слишком тяжело нам пришлось за эти сутки. Завтра уже посмотришь, что в пакете.

Несмотря на то что спала я недолго, проснулась , ну почти рано , в девять. И услышала, что Любава тоже уже на ногах. Схватила пакет и спустилась к Любаве. Та как раз искала место для вазы, и все ей было не хорошо.

– Не терпится посмотреть, – спросила она.

– Ага.– Я распечатала пакет.

В пакете лежали, какие то документы. Серебряная очень изящная небольшая шкатулка и письмо. На конверте почерком Ивана Ваныча было написано, – Елене. Я так заволновалась.

Любава присела рядом, и сказала, не томи, открывай и читай.

Я распечатала письмо.

"– Елена я хотел все это вручить тебе сам, но вот как получилось. Я привязался к тебе как к дочери. И поэтому хочу, чтоб подарки от меня, ты приняла, они все от чистого сердца. Я оставляю тебе счет в банке, он оформлен, – на твое имя. Это тебе на взрослую жизнь. Еще квартира в Москве, тоже на тебя переоформил. В документы вложен счет, – с которого, оплачивается квартира, там надолго еще хватит. Сам уже давно ей не пользуюсь, – но продавать не стал. Ты еще только собираешься в большой мир, тебе пригодиться. И ювелирный набор заказывал специально для тебя, хотел подарить его на совершеннолетие. Хотел, чтобы этот набор, стал твоей семейной реликвией. Набор заговорен, но ты не бойся. Это только для тебя на здоровье и удачу. И книги, они тебе будут нужны для работы. Жаль, что я так и не решился сам тебе сказать об этом. Думал мое сердце зачерствело. Много чего на мне накопилось за очень долгие годы. Считал слабостью сказать тебе, что то хорошее. Теперь уже не исправишь. Любава пусть не сердиться на эти подарки. Знаю, что ей это не понравиться. Я хотел все это подарить постепенно, и, поговорив с ней, а вот получилось так. И береги ее Елена, она тебе самая родная. Иван Ваныч."

Мы сидели с Любавой молча. Никакими словами невозможно выразить наши чувства сейчас. Любава открыла шкатулку и ахнула. Серебряный набор: длинные серьги, широкий браслет на руку. Подвеска на цепочке. И перстень – необычный на всю длину указательного пальца. Все украшения в едином очень оригинальном стиле. Ажурное серебро – в середине крупный изумруд и россыпь крохотных бриллиантов вокруг.

– Набор сказочный и нереально дорогой, прошептала Любава. А я, – я просто заплакала. Таких подарков я не ожидала. И было мне очень приятно и жаль от того что он сам не может это вручить. И никогда он не говорил, что я ему дорога. Скрывал это. Колдун и знахарка стали моей родной семьей. Любава дала мне выплакаться, потом утерла мне слезы и сказала

– Сколько ты его будешь помнить, – столько он и будет жить еще. А теперь умывайся, приводи себя в порядок. И добавила, – Доченька моя.

Когда пришел Питирим, я заканчивала таскать наверх и разбирать книги. Много книг по медицине и ботанике и физике. Альбомы с репродукциями картин. Несколько рукописных книг по ведовству и целительству. Когда я, спустилась вниз, – Любава наливала чай Питириму.

– Добрый день, – обратилась я к нему.

Добрый, – добрый,– отозвался Питирим. Ну что рассказывай, Елена, как получилось, что твой морок не только двигался, – а еще и говорил. Я думал, что это невозможно, во всяком случае, я столько просмотрел старых книг, и нигде нет такого, что бы морок разговаривал осмысленно.

Я села за стол и приняла из рук Любавы кружку с чаем. Я уже поняла, что произошло в охотничьем домике, но решила скрыть это. Это уже было мое уменье и преимущество и мне пока не хотелось делиться знанием.

– Ну что я могу вам сказать, – обратилась я к Питириму. Я была так напугана, очень напугана, я просто не соображала ничего от страха. А когда поняла, что Змеевич сам может и не войти в избушку, – что то сделала. Сама не поняла, что. Может со временем, и разберусь, но пока при попытках все разложить по полочкам, меня просто трясет от ужаса. – Я ни хочу ничего вспоминать. Я, потеряла много сил, и просто думаю, что это как то связано с мороком. Это все что я знаю.

– Н – да. – Озадачился Питирим. Такое бывает, что со страху делаешь и потом не помнишь ничего. Ладно, со временем страх уйдет, прошедшие события уже не будут так мучить тебя и может ты все и вспомнишь.

– А почему его надо было сжечь?– быстро спросила я Питирима

– Убить их сложно, – сказал он, – А огонь самое то, самый верный способ. Алексей,– тоже ведьмак ко мне в гости приехал, на охоту ходил один, да задержался на наше счастье в охотничьем домике. Я ему позвонил, – да сказал что делать. А оборотни наши соседи, которые, ему помогли. – Кстати Марина к тебе собирается в гости зайти на днях. – Ты уж Любава не пугайся. Они к вам со всем уважением, Елена хорошо им помогла.

Он еще подумал и вынес вердикт.

– Мы твой дар и силу его, понять не можем. Без английского ты точно проживешь, – а приспичит еже – ли тебе, – так сама выучишь. – Поэтому с осени будем тебя магии обучать, той, что знаем, вдруг у тебя еще какие таланты откроются. – Интересно, что ты еще можешь, и будет ли от тебя польза.