Громкий смех перебил ее. Альбина хохотала так искренне, словно услышала суперсмешной анекдот.

– В туалете? Правда? Класс! Как будто специально! Лучшей смерти для нее не придумаешь. – Тут девушка перехватила изумленный Глашин взгляд и спросила с вызовом: – Что смотришь?

– Ничего, извини. Ты ее недолюбливала?

– Ха! Я ее ненавидела! Так и запомни. И сейчас ненавижу, хотя она уже мертвая. И буду ненавидеть всю оставшуюся жизнь, до последнего вздоха. Постой-ка… А это точно был несчастный случай? Ты уверена? – вдруг встрепенулась Альбина. Глаза у нее зажглись горячечным блеском. В лице появилось что-то хищное.

– По официальной версии, она упала сама… – покачала головой Глаша, стараясь говорить уверенно, но Альбина ее перебила:

– Официально? – Она наморщила гладкий лоб. – Похоже, кое-кто в этом сомневается. Я права? И кто же?

– Я. – Глаша решила быть честной.

– Вот как? А тебе что за дело?

– Да никакого дела, в общем-то, и нет. Просто мне кажется, что с несчастным случаем поторопились. Что-то не сходится. Конечно, Муля была пьяная и все такое, но ведь не в первый же раз. И упала она уж больно «удачно». Чуть в сторону – и осталась бы жива, а тут сразу насмерть. Опять же, ее характер, репутация, ты должна понимать, что я имею в виду.

– Пока что-то не очень, – призналась Альбина. – И потом, почему ты пришла именно ко мне? Я ведь давно у вас не работаю.

– Это как раз самое важное. Понимаешь, чтобы доказать версию с убийством, нужен мотив. Мотив есть – Муля занималась шантажом, – но нет доказательств. Все, кого она донимала, молчат. Оно и понятно. Дела-то в основном мутные. Огласка никому не нужна. А убийца – кто-то из своих. Его хорошо бы найти.

– Да ему памятник поставить надо, прижизненный. Такую гадину изничтожить! – пылко воскликнула Альбина.

– Не все так просто, – покачала Глаша головой. – Мне нужна информация о Муле, хоть какая-нибудь. Помоги мне.

– Так ты пришла затем, чтобы я рассказала тебе, кого и за что она шантажировала?

– Что-то вроде того.

– Зря время потратила. Не буду я ничего рассказывать.

– Валя меня предупреждала, – удрученно вздохнула Глаша.

– Это какая же Валя? Блондинка? Здоровенная такая? – Глаша кивнула утвердительно. – Так она все еще там работает! Надо же!

– Работает. Она моя подруга. – Альбина о чем-то размышляла, нервно постукивая ноготком по столу. Солнечные лучи, падающие из окна, золотили ее курчавую макушку.

– Ладно! Что ты хочешь узнать? – неожиданно решилась она. – Только, чур, не про чужое грязное белье.

Глаша ответила не сразу. По правде сказать, ее интересовало как раз грязное белье. Как ни противно в нем копаться, но только там можно было отыскать тайну возможного Мулиного убийцы. Однако Альбина ясно дала понять, что этой темы касаться не хочет, и Глаша не знала, как ее переубедить. Она спросила навскидку:

– Ты не помнишь, были у кого-нибудь запасные ключи от черного хода?

– Так у Мули и были, – последовал неожиданный ответ.

– Ты ничего не путаешь?

– Я пока не в маразме, чтоб путаться. Сама видела. Иначе бы не говорила. Как-то раз я пришла пораньше, еще закрыто везде было. Стою, жду, на часы поглядываю. Смотрю – Муля чешет. Прямиком к двери и ключами – звяк, звяк. Поковыряла в замке, дверь открыла и – шасть внутрь. Я за ней, да не тут-то было. Она дверь прямо перед моим носом захлопнула.

– Вот, значит, кто мне шмотки портил, – догадалась Глаша.

– Какие еще шмотки?

– Ну, вещи, одежду в отделе.

– Ты одеждой, что ли, торгуешь?

– Ну да. Муля у меня идею сперла, клиентов переманила, наплела им гадостей всяких. Еще продавца увела, с которым я много лет проработала.

– Узнаю Мулин почерк. Только тебе, Глаша, еще повезло.

– Ничего себе везение.

– У тебя эта тварь всего лишь бизнес украла, – продолжала Альбина, не обращая внимания на ее возражение. – Это не самое страшное.

– А что еще можно украсть?

– Душу можно. Или целую жизнь.

– Это в каком смысле?

– В прямом. Хочешь, расскажу, что она со мной сделала?

– Ну, если ты не против…

– Ладно, слушай. Мне вообще-то по жизни с мужиками не очень везло. И не смотри на меня так. Тут не в одной красоте дело. Мне, понимаешь, все время козлы какие-то попадались. Не то чтобы я слишком уж разборчивая, но когда видишь, что перед тобой чмо, это же сразу ясно, да? И вот, представь себе, вдруг познакомилась я с парнем. На первый взгляд – так себе, ничего особенного, хотя на внешность я внимания не обращала. Принца на белом коне я никогда не ждала. Стали мы встречаться. По его инициативе. Я-то так: придет – и ладно, не придет – тоже неплохо. Только через некоторое время я вдруг поняла, что мне с ним так хорошо, как никогда и ни с кем… Он особенный был, Димка-то мой. Умел в людях самое ценное разглядеть, а потом это ценное наружу вытащить, чтобы всем заметно стало. Он меня сразу к матери своей повел, знакомиться. И мать оказалась замечательная. Никаких таких штучек, как у свекровей водится, ни придирок, ни скандалов, будто они только меня всю жизнь ждали. А могли бы и по-другому себя поставить. Димка очень хорошо зарабатывал. Не миллионер, конечно, но по сравнению со мной… – Она повела вокруг рукой. – Сама видишь, как живу. Я его поначалу сюда даже приводить стеснялась. – Альбина помолчала немного, будто вспоминая что-то приятное. Но длилось это недолго. На ее личико вновь набежала тень, и она проговорила глухо: – Он меня сразу в загс звать стал. Вот буквально через месяц после знакомства. Представляешь? – В глазах ее вновь забрезжил огонек, но разгореться ему помешали вдруг набежавшие слезы.

– А почему ты плачешь, если все так хорошо складывалось? – решилась спросить Глафира.

– Потому, что вскоре вся моя сказка превратилась в кошмар. Это произошло тогда, когда Муля о нас узнала. – Альбина сильным, злым движением утерла с глаз слезы. – Я, дура, сама во всем виновата. От счастья совсем умом тронулась, молола языком как мельница. Ну как же, замуж выхожу! За богатого, по любви! Вот счастье-то привалило. Забыла, что для Мули чужое счастье – что рыбья кость в горле. Поженились мы с Димой, свадьбу сыграли. А через месяц после свадьбы у меня вдруг задержка. Димке сказала, так он обрадовался! Как на крыльях летал, не знал, как мне угодить, желания исполнял, что твой старик Хоттабыч. И мама его тоже радовалась. Она и так-то ко мне хорошо относилась, а тут и вовсе доченькой считать стала. Пошла я, как положено, к врачу, а там… – Альбина судорожно вздохнула, сжала между колен руки и замолчала. Глаша ждала, не решаясь поторопить ее. – В общем, врач определил, что беременности моей больше трех месяцев, – произнесла Альбина убитым голосом.

– То есть…