— Да хватит себя накручивать! Нет там никого! Тут бог знает сколько веков как вымерло всё!

Если я и пытался придать себе этими словами хоть капельку уверенности, то получилось плохо. Совсем не получилось, откровенно говоря. Голос прозвучал тихо, как–то неуверенно, я бы даже сказал, жалко. Вот ведь! Только страшней стало! Так я тут до старости проторчу!

Упрямо мотнув головой, я осторожно двинулся в сторону арки. Сердце испуганным кроликом билось в груди, глаза лихорадочно обшаривали всё вокруг, в тщетной попытке обнаружить хотя бы намёк на движение. Медленно проскользнув, под широким каменным сводом, я очутился во внутреннем дворике, очевидно, когда–то бывшим сквером. Здесь даже сохранились остатки деревьев, раскинувших свои жуткие, сильно обугленные ветки–кочерыжки в разные стороны. Почему они за сотни лет после окончания войны не рассыпались в труху, оставалось загадкой. Посреди этого кладбища застывших деревяшек, расположился почти не пострадавший фонтан ромбовидной формы. Ограждение, выполненное в виде раскрывшихся наружу лепестков, было сделано из странного почти сверкающего своей белизной материала ничуть не затронутого временем. В центре расположилась статуя невиданного мною ранее животного с телом кошки и рыбьей головой запрокинутой вверх. Сквозь оскаленную пасть и должен был, очевидно, бить фонтан, наполняя сооружение водой. Воды разумеется не было, но я не мог не обратить внимания, что дно фонтана выполненное из того же белого материала, было абсолютно чистым без единой соринки. И это притом, что вокруг царил жуткий бардак и запустение. Даже пылинки не было как и на центральной дороге что осталась позади. И тут дворник постарался? Трудолюбивый какой! Я присел и осторожно пощупал ограду рукой. Белое ограждение было тёплым и мягким на ощупь словно обивка дивана, хотя на вид смотрелось твёрдым как камень.

— Мистика, какая–то, — прохрипел я, очумело качая головой и пятясь подальше от странного сооружения. Ну, его. От всего странного лучше держаться подальше. Целее буду.

Я огляделся. Вокруг сквера или что бы там это не было, со всех сторон нависали стены здания, представлявшего собой, таким образом, вытянутое, неправильной формы кольцо. Сзади чернел зев пройденной мной арки. В возвращении я смысла не видел и продолжил осмотр. В здание вело четыре входа, по одному с каждой стороны, но туда мне точно не надо. И время на осмотр потеряю, и приключений на свою ж…. голову запросто найти могу. А вот расположившаяся напротив пройденной мною арки, её сестра–близнец ведущая на параллельную улицу — самое то. Туда–то я и вышел…

Уже на выходе мне в глаза неожиданно ударил яркий свет, заставив непроизвольно зажмуриться. По ушам, привыкшим уже к тишине, ударила целая гамма звуков, чуть не взорвав барабанные перепонки. Мир, до этого унылый и однообразный, буквально нахлынул на мои органы чувств, вводя в информационный ступор. С трудом разлепив глаза, я на некоторое время остолбенел, пытаясь осмыслить открывшуюся передо мной картину.

Вокруг царило деловитое оживление. Грузчики, пыхтя, волокли довольно тяжёлые ящики, сдабривая этот процесс выразительными матюками, какой–то мужчина в матовых очках настраивал аппаратуру, рядом несколько мужиков, снимая рубашки и брюки, не спеша, переодевались в крестьянскую одежду, возле них вертелось пара степняков, размахивая неизменными плётками. И камеры, камеры, камеры. Вдруг вся эта толпа народа замерла, разом прекратив своё броуновское движение, и уставилась на меня. Немая сцена продлилась довольно долго, хотя это долго могло занять всего несколько мгновений. В таких случаях восприятие течения времени, всегда искажается.

— Толик. Я же просил перекрыть сюда доступ с соседней улицы! — недовольно заорал очкарик, буравя меня сердитым взглядом. — И что теперь делать? Весь сценарий коту под хвост!

— А что теперь сделаешь, Геннадий Николаевич. Всё! Аттракцион закончен! — из толпы вынырнула знакомая фигура в синей ветровке и бейсбольной кепке и повернулась ко мне: — Привет, братуха! Ну и как тебе погружение в иную реальность?! Класс, правда?! От настоящей не отличишь!

— Иная реальность? — заторможено переспросил я. Мозг перегруженный информацией работал на износ, пытаясь её переварить. — Это значит так теперь называется? — я начал постепенно закипать, вспоминая, что пришлось пережить за последнее время. — А вы меня спросили, хочу ли я в этом вашем балагане участвовать?!

— А как же? — удивился Толик. — Ты же ещё и деньги за это заплатил. Забыл что ли всё? Сам же мне все уши прожужжал, когда на аттракцион шли. Иная реальность! Почувствуешь себя попаданцем! Ну, прям, как наяву!

— Выходит всё это, — я растерянно развёл вокруг руками, — аттракцион?

— Конечно, Вельд! Иди сюда. Я тебе сейчас всё объясню, — Толик приглашающе махнул рукой и широко улыбнулся.

Я, ошеломлённо покрутив головой, сделал шаг навстречу другу. Всего лишь шаг. И следом, резкая боль. Я судорожно схватился за вспыхнувший ярким пламенем подаренный мне шаманом мешочек и, обжигая руку, сдёрнул его с шеи. Чертыхнулся, недобрым словом помянув старого колдуна, навязавшего мне эту гадость под видом охранного амулета. А всё моя жадность! Как же — халява! Чёрт! Больно–то как! Оглянулся. Грузчики, операторы, режиссер, в общем, все, медленно приближались ко мне с одинаковыми, застывшими улыбками на лицах. Ледяной волной накатила непонятная тревога. Я машинально начал пятиться назад, ещё не понимая причины нарастающей паники.

— Куда же ты, дружище?! — раскрыв руки как бы для объятий Толик тоже двинулся в мою сторону. — Вернись!

— Как ты говоришь, меня зовут? — спросил я, начав понимать, что послужило причиной беспокойства.

— Тебя зовут Вельд, — перестал улыбаться Толик, делая ещё шаг в мою сторону. — Подойди ко мне, Вельд!

В следующее мгновение я уже что было силы бежал назад в сторону арки. Уже разворачиваясь, краем глаза успел увидеть, как бросившиеся вслед люди задрожали словно смазанная картинка и начали на ходу трансформироваться в нечто жуткое. Преодолев арку буквально в два прыжка, я выскочил в сквер и бросился вскачь в сторону её сестры–близнеца.

— Вернись! — голос Толика исказился, начав терять человеческие интонации.

Это только придало мне сил, заставив ещё сильнее ускориться. Наверное, никогда я ещё так не бегал, даже когда от волколаков удирал!

— Вернись, — голос за спиной уже окончательно утратил человеческие черты, став механическим, безжизненным. Я проскочил вторую арку, буквально чувствуя за спиной дыхание своих преследователей. Силы были на исходе: пот заливал лицо, грудь вздымалась, как кузнечные меха, в тщетной попытке обеспечить лёгкие достаточным объёмом кислорода. Понимая, что терять уже нечего, я ринулся в сторону странной ряби, так недавно напугавшей меня и в следующее мгновение увяз в нём словно в киселе. Воздух вокруг резко уплотнился, загустел, дойдя почти до водообразного состояния. Я в панике забарахтался, словно муха попавшая лапками в смолу. Волосы встали дыбом при мысли, что через мгновение на меня сзади набросятся наседавшие на пятки преследователи. Но вскоре мне стало не до них. Таинственная субстанция не только сковывала движения. Вдыхать этот загустевший, до невозможности, воздух тоже было довольно сложновато. Я продолжал барахтаться в воздушном киселе, с разинутым ртом и выпученными глазами. Перед глазами поплыли красные круги. Сознание почти померкло, когда пелена неожиданно кончилась и я, грохнувшись на дорогу, содрогнулся в конвульсиях, хватая губами воздух. Лишь через несколько секунд, я пришёл с себя настолько, что смог отползти, от проклятой пелены, чуть не ставшей моей могилой, ещё на пару шагов. Так, на всякий случай, от греха. Вдруг она ещё и передвигаться может? Затем, вспомнив о преследователях, с трудом сел и развернулся назад. По ту сторону ряби никого не было. Всё та же чистая, буквально вылизанная, дорога и возвышающиеся, по обе стороны от неё, дома и руины. Кто бы меня ни преследовал, о ловушке они знали и, в отличие от меня, предпочли в неё не соваться. Ушли назад…. или пошли в обход? Эта мысль обожгла меня холодом, заставив найти в себе силы встать и поковылять по дороге дальше — прочь от опасного места.