— А теперь что? Ты сидел, я тебе понадобился. И они меня отыскали в Монреале, притащили аж сюда, обеспечили неплохим заработком. И на кой все это?

— Зачем ты это сделал? — спросил Джо.

— Потому что он меня попросил.

— Альберт? — прошептал Джо.

— Кто ж еще?

Джо ненадолго прикрыл глаза. Заставил себя дышать медленно и ровно.

— Он попросил тебя всех нас заложить?

— Ага.

— Он тебе заплатил?

— Ни шиша! Предлагал, но я его паршивых денег в жизни не взял бы. Пошел он на хрен!

— Ты до сих пор на него работаешь?

— Нет.

— Почему ты не скажешь правду, Дион?

Дион вытащил из сапога пружинный нож. Положил на столик между ними. Туда же легли два длинноствольных «тридцать восьмых» и один короткоствольный «тридцать второй». К ним он добавил свинчатку и латунный кастет. Потом вытер руки и показал ладони Джо.

— После того как меня не станет, — произнес он, — поспрашивай в Айборе насчет парня по имени Брюси Блюм. Иногда он болтается где-то на Шестой авеню или рядом. Ходит как псих, разговаривает как псих, а сам понятия не имеет, что был крупной шишкой. Он когда-то работал на Альберта. Всего полгода назад. Дамочки на него вешались, крутил направо и налево. А теперь он шляется тут с чашкой для подаяния, клянчит мелочь, дует в штаны и сам не может завязать свои долбаные шнурки. Знаешь, какую штуку он сделал последней, когда еще был большой шишкой? Подошел ко мне в подпольной забегаловке на Палм-авеню. И говорит: «Альберту нужно с тобой потолковать. А то смотри». Я выбрал «а то» и проломил ему башку. Так что я больше на Альберта не работаю. Это было разовое дельце. Спроси у Брюси Блюма.

Джо отпил мерзкого пойла и ничего не ответил.

— Сам это собираешься сделать или найдешь кого-нибудь еще, кто это сделает?

Джо встретился с ним глазами и сказал:

— Я убью тебя сам.

— Ладно.

— Если убью.

— Я был бы тебе признателен, если б ты насчет этого все-таки определился. Да или нет?

— Мне плевать, за что ты там признателен, Ди.

Наступила очередь Диона замолчать. Топот и контрабас за их спинами стали тише. Все больше машин отъезжало вверх по грязной дороге, ведущей к сигарной фабрике.

— Отца больше нет, — сказал Джо наконец. — Эмма мертва. Твой брат мертв. Мои братья рассеялись по свету. Черт побери, Ди, кроме тебя, я больше никого не знаю. Если я тебя потеряю, кем я тогда буду, на хрен?

Дион глядел на него, слезы катились по его щекам, словно бисерины.

— Значит, ты меня не из-за денег сдал, — сказал Джо. — Тогда почему?

— Нас бы всех из-за тебя убили, — произнес Дион наконец, сильно втягивая воздух ртом. — Эта девчонка… ты был просто не в себе. Даже в тот день, в банке. Ты нас мог завести туда, откуда мы никогда бы не выкарабкались. И погибнуть должен был не кто-нибудь, а мой брат, он же у меня туго соображал, Джо. Он был не как мы. И я решил, я решил… — Он еще несколько раз втянул и выпустил воздух. — Я решил, что на годик уберу нас всех со сцены. Такой был уговор. Альберт знал одного судью. Нам всем светил только год, вот почему мы так и не вытащили пушки, когда обделывали то дельце. Один год. Хватило бы, чтобы Альбертова девчонка тебя позабыла. А может, ты ее тоже бы успел забыть.

— Господи помилуй, — выговорил Джо. — И все это — потому что я втюрился в его подружку?

— Вы с Альбертом оба на ней свихнулись. Вы сами этого не понимали, но стоило ей появиться — все, вам конец. В жизни этого не пойму. Она ничем не отличалась от миллиона других дамочек.

— Нет, — возразил Джо, — она отличалась.

— Да чем? Чего я не заметил?

Джо прикончил остатки рома.

— Знаешь, до того как я ее встретил, я не понимал, что у меня в груди пустота — словно дырка от пули. — Он похлопал себя по груди. — Вот тут. Не понимал, пока она не появилась и не заполнила ее. А теперь она мертва — и дырка снова тут как тут. Но уже размером с донышко от молочной бутылки. И растет. И я хочу, чтобы она восстала из мертвых и заполнила ее.

Дион воззрился на него, слезы на его лице высыхали.

— А со стороны-то, Джо, казалось, что эта дырка — она сама и есть.

Когда он вернулся в гостиницу, ночной портье вышел из-за своей стойки и передал Джо несколько посланий. Все это были сообщения о звонках от Мазо.

— У вас есть круглосуточная телефонистка? — спросил Джо у портье.

— Разумеется, сэр.

Поднявшись к себе, он позвонил, и телефонистка соединила его с нужным номером. На северном берегу Бостонской бухты зазвонил телефон, и Мазо снял трубку. Джо закурил и рассказал ему все о своем долгом дне.

— Корабль? — переспросил Мазо. — Они хотят, чтобы ты взял корабль?

— Военный, — уточнил Джо. — Ну да.

— А как насчет той, другой штуки? Ты выяснил, что хотел?

— Выяснил.

— Ну и как?

— Меня заложил не Дион. — Джо снял рубашку и бросил ее на пол. — Его брат, вот кто это был.

«Сиркуло кубано» возник позже остальных клубов Айбора. Первый, «Сентро эспаньол», испанцы построили на Седьмой авеню еще в 1890-х. На рубеже веков часть северных испанцев откололась от «Сентро эспаньол» и создала «Сентро астуриано» на углу Девятой и Небраска-авеню.

«Итальянский клуб» располагался дальше по Седьмой, всего в двух кварталах от «Сентро эспаньол». Оба занимали первоклассные здания. А вот кубинцам, в соответствии с их низким статусом в местном обществе, пришлось удовольствоваться куда менее фешенебельным кварталом. Клуб «Сиркуло кубано» приютился на углу Девятой авеню и Четырнадцатой улицы. Напротив жались ателье и аптека, удерживающиеся на самом краешке респектабельности, зато рядом находился публичный дом Сильваны Падильи, обслуживавший рабочих сигарной фабрики, а не ее администрацию, так что здесь нередко случалась поножовщина, а шлюхи частенько оказывались больными и неухоженными.

Когда Дион с Джо остановились у тротуара, одна из таких шлюх, в помятом платье, которое она явно не меняла с прошлой ночи, вышла из переулка в двух домах от них. Она прошла мимо, оглаживая свои оборки, и вид у нее был потасканный: она явно была уже не первой молодости, и ей явно требовалось выпить. Джо прикинул, что ей, наверное, лет восемнадцать. Вслед за ней из переулка вышел тип в костюме и белом скиммере. Насвистывая, он двинулся в противоположном направлении, и у Джо возникло необъяснимое желание выскочить из машины, догнать этого типа и разбить ему голову о кирпичную стену одного из домов, тянувшихся по Четырнадцатой. Колошматить об стену, пока у того кровь из ушей не хлынет.