– Ну, я зарабатываю гораздо больше в своей консалтинговой лавочке. А вот когда через несколько лет ты разбогатеешь, я наймусь к тебе рекламным агентом.

– Я никогда не разбогатею.

– Н-да, это похоже на правду. Ты слишком щедро кормишь свое зверье!

Веселый смех Валера развлек Лоренцо, и тот с улыбкой спросил:

– Что это ты вдруг поднялся ни свет ни заря?

– А я и не ложился, я всю ночь танцевал и флиртовал с девушками.

– Что – новая пассия?

– Пока еще нет.

– Или что-то посерьезнее?

– Возможно.

– Ах, вот оно как?!

– Можешь не продолжать, я уже чувствую, что ты сейчас начнешь ехидничать.

– Молчу, молчу. Я просто вспомнил слова Анук, которая предсказывает, что мы…

– …кончим старыми холостяками, я знаю.

На сей раз они расхохотались оба, и Лоренцо назначил день встречи, предложенной его братом.

– Я все-таки должен что-нибудь придумать, чтобы тебя отблагодарить, – сказал он, – ты столько делаешь для парка!

– Когда родится следующий жирафенок, назови его Валером, обещаешь?

– Заметано! Хотя твои тарифы на услуги слишком уж скромны.

– Это нормально – мы же все-таки родственники!

Веселый характер Валера действовал на Лоренцо ободряюще, и он заранее радовался скорой возможности увидеться с братом. Что же касается безопасности парка, она по-прежнему оставалась одной из его главных забот – вот уже много месяцев он не мог спать спокойно. Выпив кофе, он принял душ и оделся потеплее. Близилась весна, но в этом году конец марта выдался довольно холодным, особенно по утрам. Лоренцо спустился вниз и включил компьютер, чтобы прочесть почту и ответить на письма. Как ни странно, день обещал быть спокойным. Он проверил список бронирований шале и с удовольствием отметил, что все они уже разобраны до самого конца лета. Казалось, ему сопутствует удача: парк процветает, контакты и обмен животными с другими зоопарками Европы налажены и проходят гладко, словом, будущее выглядело безоблачным – по крайней мере, в профессиональном плане. А что касается личного…

То есть Жюли… От этого Лоренцо решил самоустраниться. Его сильно смутили доводы Сесиль, он непрерывно думал об этом, убеждая себя, что никогда не встанет между Жюли и Марком. Если их отношениям суждено возобновиться, он будет лишь немым свидетелем их примирения, и тем хуже для него! У него был шанс в свое время, но он его упустил и теперь уже не имел права вмешиваться в жизнь этой женщины. Вот только очень тяжело было ограничиваться тесными рамками их общей работы. Чтобы не мучиться рядом с ней, он старался распределять задачи так, чтобы находиться подальше от нее. И спешил к ней на помощь лишь в трудных случаях, когда она звонила и советовалась с ним. Он даже не пытался разузнать, действительно ли она снова сблизилась с Марком.

Сесиль в каком-то смысле была ангелом-хранителем Лоренцо. Он и хотел бы полюбить ее, но, увы, испытывал всего лишь желание, что делало их связь банальной, – точно так же он относился бы к любой красивой женщине. Вдобавок эта навязывалась ему слишком уж настойчиво! Будь Сесиль хоть чуточку умнее, ей удалось бы понять причину сопротивления Лоренцо, но она, ослепленная своим чувством, требовала от него все больше и больше внимания. К счастью, должность в региональном совете не позволяла ей слишком часто покидать Лон-ле-Сомье.

Одно из писем привлекло внимание Лоренцо – это была просьба администрации Мезон-Альфора принять у него в парке студентов, изучавших поведение животных, с целью усовершенствования этологических знаний[26]. Лоренцо, как бывшего студента этой школы, спрашивали, согласен ли он помочь им. Он тотчас ответил утвердительно, взволнованно подумав о годах их с Жюли учебы. Несмотря на усердные занятия, отнимавшие у них целые дни, а иногда и ночи, этот период запомнился Лоренцо как один из самых счастливых в жизни.

Затем он прочитал письма, относящиеся к европейской программе разведения животных, поскольку его парк имел к ней прямое отношение; ответил коллегам из других зоопарков, просмотрел еженедельный бухгалтерский отчет, отослал заказ на крупную партию глистогонных препаратов. И, разделавшись наконец с административными обязанностями, поехал в ветеринарную клинику. Сегодня нужно было отобрать годовалых волчат, которые подросли и стали чересчур драчливыми. Чтобы избежать кровосмешения, их следовало увезти в другие зоопарки. Нынешний выводок ждала впоследствии такая же судьба, а пока малыши будут развлекать посетителей. Что же касается альфа-волчицы, придется, наверное, прибегнуть к контрацептивам: стая не должна расти, иначе новым волкам не хватит места.

В клинике он застал Жюли, которая, видимо, поднялась так же рано, как он, и уже работала. Она сообщила Лоренцо, что заходила посмотреть на львицу Самбу.

– У нее ранка на плече, похоже на укус, но не серьезный, – сказала она. – Вчера вечером я его продезинфицировала, и сегодня сделаю то же самое до того, как ее выпустят в загон.

Для этой операции Жюли пользовалась обыкновенным садовым распылителем, просовывая шланг через решетку вольера, – таким образом, ей не приходилось усыплять львицу.

– Ну, а потом…

И она подняла глаза к таблице распределения обязанностей, чтобы узнать, кем ей дальше заняться.

– Ах да, потом мне нужно вакцинировать наших пингвинов! Для этого потребуется несколько человек. Ты придешь нам помочь?

– Нет, мне нужно сделать эхографию оцелоту[27]. Придется забрать у вас Марка. Но если тебе нужны помощники, возьми с собой стажеров, они только об этом и мечтают, им будет полезно набраться у тебя опыта.

И Лоренцо начал составлять для ветеринаров список нуждавшихся в лечении животных, распределяя их по секторам зоопарка. Через несколько минут Жюли тихонько тронула его за плечо:

– Лоренцо, мне почему-то кажется, что ты меня избегаешь.

– Кто, я? – глупо спросил он.

– Да, ты. По-моему, нас здесь только двое, и я говорю с тобой. Раньше мы многое делали сообща, а теперь ты составляешь расписание таким образом, что мы с тобой почти никогда не совпадаем по времени.

– Ну… нам уже и не требуется работать в паре. Ты набралась опыта, стала самостоятельной и не нуждаешься в том, чтобы я стоял у тебя над душой и указывал, что и как делать.

– Не морочь мне голову, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Но Лоренцо упрямо покачал головой, отрицая очевидное.