Взвесив один пистолет в руках, убедился, что он тяжел. Но недостаточно для того, чтобы его вес стал сравним с теми, из которых вчера весь день стрелял Клаус. В этом я проиграл – не пойдет ли теперь рука у сар Штраузена чуть быстрее, чем будет необходимо?

– Заряд обычный, пуля обернута, – сообщил Виктор.

Насчет последнего мог бы и не говорить – деревянный молоток лежит на столе рядом с гарнитуром. Именно им вколачивают шомполом в ствол обернутую в клочок кожи пулю, чтобы вокруг нее не произошло прорыва пороховых газов, что всегда сказывается на точности и дальности стрельбы.

– Господа, осталось две минуты! – громко произнес один из секундантов сар Кагласа, который то и дело поглядывал на часы.

«Ну все, сейчас начнется!» И если бы я хоть немного верил в существование Пятиликого, настало бы самое время ему помолиться.

Клаус беспомощно посмотрел на меня. «Увы, мой друг, но помочь уже ничем не могу, дальнейшее зависит только от тебя самого». Можно, на все наплевав, насильно усадить его в карету, вернуться в имение, чтобы завтра с утра отправиться дальше. Но что такой шаг даст? В Клаундстоне он будет никем, несмотря на тот пост, который выбил для сына папаша, так еще и обгонит слава. Слава человека, трусливо сбежавшего с дуэли, которую сам и затеял. К тому же что это за наместник, с которым творят что хотят, в сущности, ничего собой не представляющие люди? И все-таки я к нему подошел.

– Здесь сразу два представителя Дома Милосердия, господин Клаус сар Штраузен, и у вас есть выбор.

«Минует год, и ты будешь свободен. Больше того, сохранишь свою честь. Твой папа к тому времени оправится от удара и предпримет что-нибудь еще».

– Нет!

– Тогда иди и сделай все то, чему за вчерашний день так хорошо научился.

Клаус, бледный как сама смерть, шел на негнущихся ногах к месту, которое следовало ему занять. Жалкое зрелище, и я старался на него не смотреть. Но он шел именно туда.

Противник Клауса, Жоан сар Каглас, оказался в своей стихии, настолько непринужденно все у него получалось. Вот он взял пистолет, что-то сказал секунданту, широко улыбнулся и легкой беззаботной походкой направился к барьеру. И он не бравировал.

Клаус беспомощно огляделся по сторонам, чтобы найти меня взглядом. Представляю, что творится у него в душе! Я только и сумел, что кивнуть, ведь даже ободряющей улыбки у меня не получится.

– Взводите!

Щелчок курка послышался только со стороны сар Кагласа, пистолет в руке Клауса даже не дрогнул. Ничего страшного или предосудительного – это не приказ, а разрешение. Раньше нельзя, позже – когда только заблагорассудится. Еще несколько томительных мгновений, и снова голос распорядителя-секунданта.

– Сходитесь!

Громкий и четкий, он разнесся далеко вокруг, и его невозможно было не услышать. Клаус сделал шаг, другой, но все так же и не думал взводить курок. Что, конечно, не ускользнуло от внимания всех. Я мысленно взвыл: «Клаус, разбери тебя прах, взведи курок!»

Противник смотрел на сар Штраузена с нескрываемой усмешкой, и не думая трогаться с места. Уже пятый по счету шаг, затем шестой, и только потом Клаус опомнился. Чтобы взвести курок, ему потребовалось еще два шага. Оставался последний – девятый, но не перепутал ли он их количество и не начнет ли вскидывать пистолет в тот самый момент, когда впереди окажется его левая нога? Но нет, стукнула собачка, появился сизовато-черный дымок от загоревшегося на полке пороха, и Клаус повернулся боком к Жоану так быстро, что его качнуло. К тому же вскидывая пистолет слишком быстро. «Если он не успеет вовремя остановить руку, наверняка задерет его чересчур высоко!» – во второй раз подряд я едва не взвыл.

Выражение лица сар Кагласа поменялось мгновенно. Он нажал на спуск еще до того, как успел направить пистолет на Клауса, заставив меня замереть. И еще ужаснуться тому, что моя способность предвидеть события, если она действительно имеется, проснется именно сейчас, и тогда мне придется пережить смерть друга дважды.

Выстрелы грянули один за другим. Сар Штраузена повело в сторону, и он схватился левой рукой за лицо. А его противник Жоан Жилберто сар Каглас оседал вниз, и точно посередине его лба виднелось большое красное пятно. Затем все пришло в движение.

Мертвое тело сар Кагласа с развороченной в затылочной части головой быстро накрыли собственным плащом, который он снял незадолго до начала дуэли. Сар Штраузена, который зачем-то внимательно изучал свою окровавленную ладонь, взяли в кольцо секунданты обеих сторон.

Ну а я продолжал оставаться далеко от всех. Размышляя, что это была самая тяжелая дуэль в моей жизни. Подошел Курт Стаккер. Некоторое время он молчал, затем сказал негромко:

– Надежда все еще остается.

– Не понял?

– Я относительно вашего обещания поговорить с отцом Клауса сар Штраузена об известном деле.

– Желаете принимать участие в чем-то подобном?

– Сохрани Пятиликий! Подобного, но без всяких правил, и зачастую противников, бывало куда больше, а не один в один, мне с лихвой хватило на всех тех войнах, на которых успел побывать. И еще рад поздравить вас с триумфом!

– Каким именно?

– Как мне удалось понять, вы полностью переиграли того болвана, которого при жизни звали Жоан Жилберто сар Каглас. Не совсем умного человека, хотел сказать, – поправился он.

Собственно, да. Как бы там ни было, сар Каглас – дворянин, а Курт назвал его болваном. Справедливости ради, поправился Стаккер отнюдь не поспешно. Честно говоря, мне бы и в голову не пришло придираться к его словам.

Что же касается триумфа… Его могло и не произойти. Сар Каглас умер мгновенно, и после удара пулей его опрокинуло назад. Но ответный выстрел прошелся по щеке Клауса. Согласен – случайность. И все-таки, что мешало направить пулю всего на четыре пальца в сторону? И тогда получилось бы, что Клауса убил мертвец.

Стаккер ушел, заметив идущего ко мне сар Штраузена, который прижимал к щеке платок. Клаус улыбался во весь рот, и за его здоровье можно не беспокоиться. Вероятно, даже инфлюенции не понадобится. Правда, на его лице останется шрам. Ничего страшного, они мужчин украшают. И еще делают их немного умнее, служа напоминанием – когда, где и при каких обстоятельствах была совершена ошибка. Не всех делают, но хочется верить, Клаусу повезет.

– Даниэль, сейчас не помешало бы выпить! Составишь мне компанию?

– Обязательно выпьем.

Виктор захватил с собой тот замечательный погребец, в котором найдется все необходимое. А когда вернемся в имение, напою Клауса так, чтобы он едва смог добраться до постели. Или даже его до нее донесут.

– Но чуть позже.

Полковник сар Браус, нарушая всякие правила, целеустремленно направлялся ко мне. Ему-то что нужно? Не с предложением ли начать немедленно? Немного не вовремя, поскольку я надеялся на отсрочку в два дня, чтобы успеть полностью прийти в себя.