Ничего не происходит.

– Что за чертовщина, – бормочет он, слегка размахивая палкой из стороны в сторону. Затем он бросает ее в туман, и она исчезает, как и другая.

Никто не произносит ни слова. Мы все измучены и промокли до костей, и одной мысли о том, чтобы пойти в обход, особенно когда мы так близки к месту назначения, достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю пропасти.

Не могу потерять самообладание, напоминаю себе, проводя руками по лицу. «Финли зависит от тебя. Не разваливайся на части. Сделай что-нибудь».

Поворачиваюсь и осматриваюсь вокруг в надежде отыскать хоть что-нибудь, что нам поможет.

И внезапно замираю при виде странного зрелища.

– Э-э, Элос, – зову я. Брат с принцем поворачиваются, и я указываю на палку, вернее, на обе ее части, лежащие одна на другой в том самом месте, откуда их взял Элос.

– Я не слышал, как они упали, – говорит Уэслин.

Он прав. Палочки не издали ни звука. Как будто они просто материализовались там из ничего.

Я обыскиваю землю у своих ног и останавливаюсь на маленьком камушке, который швыряю в туман со всей силой, на которую способна. Затем я снова смотрю вниз.

Камень мигает, появляясь несколько мгновений спустя.

Уэслин наклоняется, чтобы осмотреть палочки.

– Они, кажется, никоим образом не повреждены, – говорит он, поднимая одну, затем другую. Я пробую камешек и обнаруживаю то же самое.

– Я думаю, мы должны вмешаться в это, – заявляет мой брат. – Посмотрим, не приведет ли это нас обратно к этому месту.

Я разеваю рот, как будто у него выросла вторая голова.

– Ну, по крайней мере, один из нас. Я сделаю это.

– Ты с ума сошел? – восклицаю я. – Палка выглядит нормально, так что ты готов просто окунуться прямо в туман?

– Мы должны попытаться.

– Ничего мы не должны делать.

– Значит, ты готова позволить Финли умереть, даже не попытавшись.

Я бросаю яростный взгляд в его сторону.

– А если ты умрешь?

Он отворачивается, скрестив руки на груди.

– Один из нас должен попытаться, – и он думает, что это должен быть он.

Самоотверженность делает его глупым.

– Мы не расстаемся, – отрезает Уэслин грубым голосом, вмешиваясь, прежде чем я смогу ругать своего брата дальше.

– Тогда мы все пойдем.

– Мы не можем видеть, что находится внутри этих предметов, – я раздраженно вскидываю руки. – Они могут выглядеть целыми снаружи, но быть повреждены внутри.

– Они…

– Просто… подожди минутку, – говорю я, – прежде чем ты отправишься на самоубийственную миссию.

Элос убежден, что туман не причинит нам вреда, но такое воображаемое родство с магией может тебя убить. И он обязан это знать.

Он действительно это знает.

Откуда берется эта импульсивность?

Пройдя небольшое расстояние, я нахожу лист, такой хрупкий, что он почти просвечивает, и срываю его с лесной подстилки. Затем я подхожу к туману и выпускаю его.

Элос первым добирается до возвращенного листа и подносит его близко к лицу, поворачивая в одну сторону, затем в другую, проводя кончиками пальцев по его бокам. Затем он протягивает его мне, чтобы я сделала то же самое.

– Кажется, все в порядке, – признаю после тщательного осмотра. Я передаю его Уэслину.

Он изучает лист, затем опускает руку.

– Какой смысл идти туда, если мы только вернемся к тому, с чего начали?

– Может быть, мы сможем пройти через это, – предлагает Элос. – Придумай, как двигаться дальше. Все лучше, чем ничего не делать.

– А может, обойти вокруг?

– Если это не сработает, то попробуем, – разрешаю я, наконец-то согласившись принять план брата. – Но мы понятия не имеем, есть ли хоть какой-то просвет в тумане, а мы уже так долго отсутствуем. Я не говорю об опасности этих двух недель путешествия. Подразумевается, что каждая задержка приводит к тому, что все больше людей заболевают магической болезнью, все больше смертей.

Шесть недель до того, как король Жерар должен будет встать на сторону короля Джоула или против него.

Уэслин напряжен, как доска, руки крепко сжаты по бокам. Я понимаю, что ему, должно быть, тяжело постоянно сталкиваться с пейзажем, который давно исчез из Тилиана. Но у нас действительно нет времени.

– Мы нужны Финли, – напоминаю ему.

Этих слов недостаточно, чтобы разжать его кулаки, но, по крайней мере, они снова побуждают его к движению. Он шагает рядом со мной, глядя прямо перед собой.

– Мы сделаем один шаг вперед. На счет «три», – добавляю я, бросая взгляд на своего брата, который кивает и сжимает ремни своего рюкзака. – Один. Два.

На счет три я делаю шаг вперед, всего один шаг в прохладные объятия тумана.

Мгновенно что-то дергает мое тело, невидимая сила овладевает мной, когда ледяной воздух омывает меня. Мои волосы хлещут меня по лицу, а в ушах ревет шок. Прежде чем я успеваю что-то сказать или сделать, воздух отпускает меня.

Первое, что я делаю, это пытаюсь понять, что с моими спутниками все в порядке. Они здесь: стоят на том же расстоянии от меня, что и раньше, и выглядят одинаково потрясенными и сбитыми с толку. Затем я сосредотачиваюсь на нашем окружении.

Тонкие, как мачта, сосны-ложементы, пологая зеленая земля, слоистые тени раннего вечера – все устрашающе тихо.

В отличие от того, что было с лесными обломками, туман не вернул нас туда, откуда мы начали. Это переместило нас дальше на север, к холмам у подножия гор Дикани. Легко пройти четыре дня пешком от того места, которое мы только что покинули, места, где нам нужно быть, и мне требуется все, чтобы не упасть на колени.

Я открываю рот, чтобы сказать им, где мы находимся, и в этот момент раздаются крики.

Мы все трое говорим одновременно.

– Что это было…

– Откуда это…

– Это…

– Человек, – выдыхаю я, чувствуя, как воздух вокруг меня сжимается. – Это похоже на человеческий крик.

Мои слова встречены гробовым молчанием. Приглушенные крики доносятся издалека, слишком далеко, чтобы их можно было разобрать. Мои ноги дергаются вперед.

– Подожди минутку, – предупреждает Уэслин, хватая меня за руку и ведя обратно к группе. Ветер проносится сквозь деревья, сдувая мокрые листья на мою кожу.

– Мы понятия не имеем, что происходит и как они могут нас принять. Нам нужно выяснить, где мы находимся. Ты не можешь бросаться в атаку вслепую.