Раньше она, возможно, дрожала бы у меня под ногами. Растения могли появиться из ниоткуда, изменив путь по прихоти. Затем зимнее дыхание сосны, ревущее в наших ушах, временно оглушает нас от нашего окружения.

Теперь ничего нет. Только тишина, тени и туман.

Туман?

Элос выкрикивает мое имя, но слишком поздно: я влетела прямо в серебристо-голубую завесу.

Она сразу же овладевает моим телом. Холодный воздух ударяет мне в лицо так сильно, что мне приходится закрыть глаза. Решив не оставлять остальных, я пытаюсь высвободить ноги, обхватить себя руками, что-то еще. Каждое усилие – пустая трата времени; мои конечности зацементированы на месте.

А потом все заканчивается.

Веки приоткрываются, и мое сердце замирает от облегчения при виде Элоса и Уэслина по обе стороны. Оба вошли в туман. Оба прошли через это.

Я оборачиваюсь, чтобы проверить, нет ли признаков преследования. Вооруженных мужчин и женщин там нет. И больше ничего знакомого.

Мы находимся в разных частях леса.

Дрожа от адреналина, мы втроем смотрим друг другу в глаза, затем оборачиваемся, чтобы посмотреть, куда туман привел нас на этот раз.

Перед нами раскинулся обширный круглый луг, в несколько раз больше, чем поляна, с которой мы бежали. Десятки шаров белого света парят в нескольких шагах в воздухе, освещая яркую зеленую траву, которая достигает моих лодыжек, и я вижу гроздья фиолетовых, колоколообразных цветов полемонии, гладкие осины с серебристыми стволами окаймляют края. Они огромные, бросающие вызов реальности деревья, которые вдвое шире моего роста, шире и выше своих обычных собратьев во всех отношениях. Мы стоим на краю этого открытого пространства, укрытые среди растений с низко свисающими листьями длиной с мою руку.

На поляне сидят три фигуры. Их спины тянутся к небу, и они облачены в одеяние кремового цвета. Их кожа цвета песка: загар, уголь и сланец одновременно. Они сидят на валунах размером с молодое дерево. Валуны как большинство огромных камней, но не больше обычных стульев, которые касаются их боков.

Уэслин недоверчиво выдыхает, и звук, должно быть, громкий, как крик орла, для их огромных ушей, потому что все три головы поворачиваются к нам.

Мы нашли великанов.

Ни один из них не поднимается со скал.

Никто не произносит ни слова.

После.

– Ты пришла с кровью на руках, – говорит та, что сидит дальше всех, ее голос низкий, но ясный. Округлый, плавный звук.

Мой взгляд падает на мои руки, которые испачканы грязью и кровью там, где шипы пронзили кожу.

– Ты уйдешь. Сейчас же.

– Я не…

– Иди.

Земля дрожит при этом слове, и половина огней гаснет. Полоса черноты и кружащегося песка обретает форму в темноте, поднимаясь, как сцена из кошмара.

Уэслин отступает назад.

– Я только порезала руки о какие-то шипы! – восклицаю я, протягивая ладони в успокаивающем жесте. – Я никого не убивала.

Великан, который стоял, теперь различимый для того, кто она есть, маячит далеко над нами, грозовая туча, готовая ударить.

– Пожалуйста. Меня зовут Рора. Это Элос и Уэслин. Нам нужна ваша помощь.

Тишина, такая полная, что на мгновение я боюсь, что оглохла. Затем один из сидящих великанов тоже встает и в три шага сокращает расстояние между нами.

Земля так сильно дрожит от этого движения, что Элос хватает меня за плечо, чтобы удержаться на ногах. Прямо над нами плечи гиганта возвышаются выше вяза, его руки длиной с целый этаж, его икры шириной с туловище вытягиваются выше наших тел. Мы должны полностью запрокинуть головы, чтобы увидеть его лицо.

У меня едва хватает времени, чтобы осознать поворот событий, прежде чем он наклоняется и хватает мою руку, зажимая ее между большим и указательным пальцами длиной с мои предплечья. Ему потребовалось бы полминуты, чтобы превратить кости в пыль.

– На тебе смерть, – заявляет он, изучая кожу. – Но это в будущем.

Свет снова мерцает в потускневших шарах, и окружающие осины начинают скрипеть, несмотря на отсутствие ветра. Гигант отпускает мою руку, кажущийся умиротворенным, но его заявление произвело на меня противоположный эффект.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.

Он медленно моргает, его эмоции трудно прочесть из-за отсутствия бровей. На самом деле, ни на одной из их голов нет волос. Как будто они были высечены из камня, существа самой земли.

– Ты имеешь в виду животных, на которых я охочусь ради еды? – настаиваю я.

– Нет.

Холодок пробегает у меня по спине. Я никогда не убивала ничего или кого-либо кроме добычи.

Три наспех нацарапанных слова выплывают на поверхность, издеваясь.

– Ты говоришь на нашем языке, – замечает Элос.

Великан оценивающе смотрит на него в течение нескольких ударов сердца.

– Мы говорим на многих языках.

И с этими словами он возвращается на свой насест на вершине валуна, и все трое снова усаживаются. Восстановленное расстояние мало что делает, чтобы успокоить мои опасения.

Элос продолжает движение, когда земля успокаивается.

– Мы просим аудиенции у вас.

Осины становятся все громче?

– Мы знаем, – сказала та, кто приказала нам уйти, кто настаивала, что у меня на руках кровь. Она наблюдает за нами с нескрываемым любопытством.

– Что ты имеешь в виду, откуда ты знаешь? – спрашиваю я.

– Единственный способ попасть сюда сейчас – через туман, а он ставит вещи на свои места.

Я позволяю себе лишь несколько мгновений поразмышлять над этой информацией.

– Значит, это ты создала туман?

– Это то, о чем вы пришли спросить нас?

Хорошо.

– Нет, – неуверенно отвечаю я.

Затем еще больше дрожи в земле, биение, которое пульсирует у меня в ногах. На поляну выходят еще два великана, такие же гибкие и высокие, выглядящие явно менее спокойными, чем трое, сидящие на камнях.

– Что это? – спрашивает один из новоприбывших. – Хатта?

Под словами слышится низкое эхо, как будто он говорит и напевает одновременно. Волосы у меня на затылке встают дыбом.

– Они просят аудиенции, – отвечает наша собеседница – Хатта.

– Отошлите их прочь.

– Но там есть солдаты, – говорю я, стараясь не обращать внимания на то, как трава под ногами сердитого становится коричневой. То, как эта коричневая линия ползет по лугу к нашим ногам. Я бросаю взгляд на Уэслина, который должен быть переговорщиком в этом походе. Он не произносит ни единого слова.