Даже если я рискну разъярить своих родителей и сделаю ставку на неопределенные отношения с Логаном, я не знаю, какую карьеру в Лос-Анджелесе себе избрать, чтобы я мечтала о ней больше, чем о том, что мне предлагают здесь. Что ж, мне продолжать ходить за ним хвостом с одной киностудии на другую, смотреть, как он целует какую-нибудь очередную Бритни Вокс, и все это время не делать ничего, что имело бы значение для моей жизни?

Кажется, это похоже на предательство по отношению к себе самой. Капитан Мерфи держит для меня открытой вакансию на «Сиренке». Он написал: «Если вы с нами все-таки не поедете, мы кинем клич – и поедет кто-нибудь другой. Я этим занимаюсь уже пятнадцать лет и давно понял, что всегда можно как-то выкрутиться».

Нежное прикосновение к моему плечу вырвало меня из плена тревог. Логан привалился к стене рядом со мной. Он скрестил руки на груди, однако пальцами одной руки гладил мою руку – совершенно незаметно для посторонних глаз.

– Тебе не стоит стоять вот так под дождем – ты простудишься.

Я уставилась на свой свитер. Я сильно вымокла.

– Лучше уж здесь, чем там, – я кивнула, оборотившись в сторону павильона.

– Извини за это, – сказал он мягко, глядя невидящим взглядом поверх моей головы. – Это всего лишь актерская игра. Это часть работы.

– Я это знаю. Но я не хочу смотреть.

Помолчав немного, он спросил:

– Все еще готова смотреть сцену, которую я написал?

– А Силла уже добавила ее в расписание?

– Да. Когда я уличил ее в этом, она сказала, что сцены не было в расписании из-за административной ошибки. Мы снимаем сцену шестьдесят пятую на пристани, по расписанию, затем мою сцену в тех же декорациях после.

– Я посмотрю обязательно, но сегодня после обеда хочу быть свободна, если ты не против, – сказала я.

У меня не было ни малейшего желания ошиваться поблизости: оставшуюся часть дня они будут снимать эпизоды сцены его занятия любовью с Бритни.

– Конечно – это все равно закрытая площадка. Бритни настояла на этом для съемок подобных сцен.

– О, почему-то я думаю, она не возражала бы, чтобы я осталась посмотреть.

– С тобой все хорошо? Ты выглядишь… расстроенной.

– Я должна как следует все обдумать. – Я с силой оттолкнулась от стены. – Увидимся завтра.

– Эй, – сказал он, когда я уже пошла прочь. – Завтра вечером будет ужин для членов съемочной группы в отеле, в честь дня рождения Бритни. Ты присоединишься к нам?

– Как твоя девушка?

– Если ты готова рассказать общественности о наших отношениях, Роми, тогда и я готов. Но как только эта новость станет всем известна, пути назад не будет.

– Отлично, – сказала я ворчливо. – Я там буду. Как твоя личная помощница.

Мое раздражение улеглось в следующий полдень, когда Бекка и я стояли рядышком и наблюдали, как снимают ту сцену, что переписал Логан. В этом эпизоде Чейз Фальконер страстно умоляет группу бедных рыбаков прекратить заниматься промыслом обрезания плавников акулам. Он говорил: я понимаю, в какой жестокой нужде вы живете, но я предупреждаю вас о нищете куда большей – о нищете души, о нищете, что в итоге ведет к убийству нашей матери-земли; о нищете, которая оставит всех нас сиротами природы с опустевшими океанами и мертвыми полями.

Новый диалог был красивым, колким, почти музыкальным по своему ритму. И Логан играл просто невероятно. Он настолько полно растворился в своем персонаже, что я забыла, что я смотрю, забыла, что это всё реплики сценария, забыла, что всё это выдумка.

Когда он смолк, настала долгая минута абсолютной тишины, прежде чем кто-то закричал: «Снято!» Затем все – актёры, съемочная группа и массовка, – разразились аплодисментами.

– Он действительно плакал – ты заметила чугунную слезу идеального мужчины? – сказала Бекка, явно потрясенная.

Она добавила шепотом:

– И он даже не использовал средство, вызывающее слезы! Бритни оно всегда нужно.

Я придержала язык за зубами. Мой голос прозвучал немного хрипло, когда я сказала Логану:

– Ты умеешь играть!

– Э-э, да. Это моя работа.

Его рука дернулась, словно он хотел ласково заправить прядь мне за ухо, потом упала. Мы были не одни.

– Нет, я имею в виду, что ты умеешь играть по-настоящему.

Он усмехнулся в ответ.

Я уже знала, что Логан хороший актер, но до сегодняшнего дня я не понимала, до какой степени он хорош. Он был потрясающе – сногсшибательно хорош. Вдруг я это увидела. Это было его искусство и его страсть. Он не мог без этого жить. Никогда я не смогу попросить его отказаться от этого, даже если бы такой отказ позволил нам построить настоящие отношения. Если он потеряет возможность играть, то его личности будет нанесен непоправимый урон, и это унизит его достоинство. И мир обеднеет без его актерского дара, особенно если Логан сможет участвовать в лучших, более серьезных проектах.

Эгоизм боролся во мне с любовью. Мне хотелось закричать: «Бежим прочь! Брось это. Найди нормальную работу – что-то такое, чтобы мы могли жить вместе и объявили о своих отношениях».

А я должна была подбадривать его: «Продолжай, осуществляй свою мечту. Будь настолько чертовски хорошим актером, насколько можешь!»

И еще одна часть меня настаивала на том, чтобы я в своей жизни была на первом месте: «Строить всю свою жизнь вокруг парня – самоубийственно глупо. Если ты пожертвуешь ради него своими мечтами, то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь».

Я никак не могла решить, что же я хочу сказать, и, похоже, бессознательно остановила свой выбор на удушливом, смущенном молчании, поскольку к тому времени, когда начался ужин для съемочной команды, у меня разыгрался сильнейший ларингит[59].

– Должна сказать, Роми, я предпочитаю тебя именно такой. Это идеально, – сказала мне Силла на ужине в тот вечер.

Я не была уверена, она имела в виду мой внешний вид – черное коктейльное платье, шпильки, прическа и полный макияж, – или то, что я осталась без голоса.

– Эй, Силла, – Логан поприветствовал режиссера своими обычными двумя поцелуями в миллиметре от ее щек. – Я видел отснятый материал за сегодня, и мне кажется, что он потрясающий! У нас будет шанс увидеть его в фильме?

– О да. Довольно убедительный эпизод. Может быть, мы сможем использовать его в режиссерской версии или как сцену-бонус, когда выйдет версия на DVD.

– Что ты имеешь в виду? Эпизод будет в фильме? – Лицо Логана было бесстрастно, тон – вежливым, но в его напрягшихся плечах и неподвижности его рук затаился гнев.