В Стрэтфорд-на-Эйвоне они добрались в субботу вечером после долгой и утомительной поездки. Все воскресенье они не выходили из дому, потому что взрослые очень устали. Бет всерьез опасалась, что и сегодня они останутся дома и будет, как вчера, когда мать беспрестанно плакала, а тетя Роза суетилась вокруг, готовя чай и приговаривая: «Я с самого начала видела, к чему идет дело, но ты не желала меня слушать».

Однако сегодня дядюшка Эдди ушел на работу. Он ремонтировал автоприцепы и дома на колесах, и тетя Роза сказала, что он считается мастером на все руки, причем сказано это было таким тоном, словно она намекала на то, что и матери следовало бы найти себе такого же мужа. Не успели они вернуться после утреннего похода по магазинам, как тетя Роза заявила, что Бет может отправляться побродить по окрестностям, оставив взрослых одних, чтобы те могли поболтать по-настоящему. Тетка дала ей полкроны, сказав, чтобы она купила себе булочку или что-нибудь в этом роде на обед, и Бет решила, что предоставлена самой себе до самого вечернего чаепития.

Сначала она была в восторге, ведь вокруг было так много магазинов, куда можно заглянуть, так много людей, на которых можно поглазеть. Среди них были иностранцы, и она затеяла сама с собой игру, пытаясь угадать, откуда они. Но спустя какое-то время ей стало одиноко, да и ходить по улицам было очень жарко, поэтому она спустилась к реке, чтобы понаблюдать за прогулочными лодками, и именно там заметила сидевшую под деревом девочку.

На ней было платье, украшенное спереди оборками, с буфами на рукавах и широким бантом-завязкой на спине, о котором всегда мечтала Бет. Оно было розового цвета, с лиловыми цветами, и оборки тоже были лилового оттенка. Голубые сандалии, снежно-белые гольфы до колен и блестящие коротко подстриженные волосы завершали в глазах Бет образ девочки, у которой есть все, и она подумала, что эта девочка, наверное, ждет свою мать, которая делает покупки в магазине.

Дома у Бет девочки, подобные этой, обычно не обращали на нее внимания, поэтому ей потребовалось все ее мужество, что набраться храбрости и заговорить с ней. Но, к ее изумлению, оказалось, что ее новая знакомая горит столь же сильным желанием завести себе подружку. Она сказала, что ее зовут Сюзи Райт, что она живет в Луддингтоне, деревушке неподалеку, и ждет, пока ее отец закончит работу, чтобы вместе поехать домой.

Бет еще никогда не встречала никого, с кем бы ей так легко было разговаривать. Сюзи вовсе не задирала нос и не хвасталась ни своей одеждой, ни чем-то еще. Она сказала, что, в общем-то, считает себя глупой по сравнению с другими девочками в ее классе, но Бет она совсем не показалась глупой, хотя бы потому, что, как выяснилось, они читали одни и те же книжки. Сюзи даже знала о том, что Бэттл являлся тем местом, где шли сражения при Гастингсе, и что Шекспир был величайшим английским драматургом.

Но больше всего Бет нравилось в Сюзи то, что она не относилась к ней, как к уродине, оттого что она была такой высокой и худой. Услышав, что в шортах она выглядит просто великолепно, что у нее роскошные вьющиеся волосы и что она похожа на Белоснежку, Бет воспарила в облака. Она молилась о том, чтобы тетя Роза разрешила ей завтра взять велосипед, чтобы можно было покататься на нем и встретиться с Сюзи. Она решила, что, если ей откажут, то просто забьется куда-нибудь в уголок и умрет от отчаяния.

На этих каникулах Бет узнала о своей матери много такого, о чем и не подозревала раньше. Ее мать оказалась таким же снобом, как и отец. Когда они спорили и ссорились с сестрой, та заявила, что Алиса вышла за Монтегю только потому, что считала, будто у него куча денег и ей очень хотелось пожить в роскошном доме. Роза сказала, что у сестры что-то вроде «мании величия» и теперь ей приходится расплачиваться за то, что она вышла замуж за нелюбимого мужчину только для того, чтобы занять положение в обществе. Роза заявила, что, если бы у матери Бет оставалась хоть капелька мозгов и мужества, ей следовало бы взять дочь и уйти от мужа, но, добавила она, этого никогда не произойдет, потому что она такая же неудачница, как и сам Монтегю, и не сможет, да и не захочет зарабатывать себе на жизнь.

Мать же утверждала, что все это неправда, но первый вопрос, который она задала Бет о Сюзи, был о том, в какую школу ходит ее новая подруга. Разумеется, Бет не знала этого, зато знала тетя Роза, и голос ее был полон сарказма, когда она ответила:

— Можешь не беспокоиться о том, что твоя дочь спутается здесь с чернью, я знаю эту семью. Девочка ходит в «Крофт», это частная школа. Мистер Райт занимает пост менеджера крупной страховой компании, а его дом — один из самых больших в Луддингтоне.

После того как эти сведения были переварены, Бет получила позволение встретиться с Сюзи после обеда. Может быть, мать полагала, что они просто играют во дворе у Райтов, хотя она никогда прямо не спрашивала об этом. Она была слишком рада представившейся возможности почитать или походить по магазинам вместе с сестрой.

Собственно говоря, за целый месяц Бет лишь дважды побывала у Сюзи дома. Чаще всего Сюзи просто ждала ее у ворот с велосипедом, и складывалось впечатление, что она стремилась побыстрее удрать из дому. Точно так же Бет всего несколько раз приглашала Сюзи к тете Розе и всегда торопилась поскорее увести ее оттуда под тем предлогом, что, дескать, в магазинах или в парке намного интереснее.

* * *

— Теперь, став взрослым человеком, — заключила Бет, после того как рассказала Стивену о своей первой встрече с Сюзанной и о том, какое влияние на нее оказала эта встреча, — я понимаю, что мы обе скрывали свои семейные тайны. Я не хотела, чтобы Сюзанна узнала, что мы попросту бедны или что мой отец был пижоном, который к тому же избивал свою жену. Она же не желала, чтобы я увидела ее полоумную бабушку. Кроме того, было кое-что еще. Мы обе чувствовали себя непохожими на других. Сюзи считала меня бесстрашной, умной, всегда готовой придумать какое-то необычное развлечение. Ей тоже хотелось быть такой. Я же мечтала о том, чтобы походить на нее, быть такой же милой, уравновешенной, женственной и по-настоящему элегантной, иметь счастливую семью и самый прекрасный в мире дом.

— И когда же вы начали подозревать друг друга в скрытности? — поинтересовался Стивен.

— Не думаю, чтобы у нас когда-либо возникали подобные мысли, или, скорее всего, наше упрощенное представление друг о друге наиболее полно отвечало тому, кем мы на самом деле были тогда. — Бет вздохнула и беспомощно взглянула на Стивена. — Но когда видишься с кем-нибудь всего лишь один месяц в году, летом, то это похоже на курортный роман, правда? Ты просто не замечаешь недостатков. Хотя мы кое-что узнали друг о друге, например, обе признались, что настоящих подруг у нас не было. Она сказала мне, что ее бабушка стала для нее сущим наказанием, а я — что моей отец был изрядной сволочью. Но поскольку сами мы никогда не имели возможности видеть все это, то не могли и догадаться, насколько плохо обстояли дела в действительности. Полагаю также, что, когда мы были вместе, нам хотелось забыть о том, что в течение остальных одиннадцати месяцев мы влачили довольно-таки жалкое существование.

— Но вы поддерживали связь друг с другом в письмах на протяжении этих самых одиннадцати месяцев?