Словом, первый штурм одновременно стал и последним – для атакующих такие большие потери оказались чем-то вроде ледяного душа, и они ушли восвояси. Причем уходили явно в сторону Рагнита.

Правда, и небольшой отряд Сангре не обошелся без потерь – погиб один из арбалетчиков по имени Приузень. Да и насчет взятия Рагнита Сангре теперь засомневался. Учитывая, какое количество воинов атаковало Бизену, да и в замке кто-то должен был остаться, сколько же там всего народу? Удастся ли удержать его ворота открытыми, пускай всего на несколько минут?

Но допрошенные раненые развеяли опасения. Оказывается, отряд всего на треть состоял из числа воинов Рагнита. Остальные были присланы из Кенигсберга великим комтуром ордена Отто фон Люттенбергом. Предполагалось взять и сжечь Бизену, а следом за нею и Троки. Но главная цель набега состояла в ином – отвлечь Гедимина, дабы он не смог выступить на помощь Кейстуту.

Выслушав их, Петр повеселел. Получалось, его подозрения насчет имеющегося в окружении кунигаса стукача напрасны. Да и опасаться обилия защитников в замке не стоило. Опять-таки, судя по сообщениям пленных, там и трех сотен воинов не наберется. А братьев-рыцарей и вовсе десятка три с половиной… было. Сейчас же, учитывая погибших под Бизеной, и того меньше. Словом, бояться нечего. И последнее. Устройство ворота в замке, по их словам, было точно таким же, как и в Христмемеле.

Допросив последнего из сержантов, Сангре решил было, что пора на боковую, но к нему подступил смущенно переминавшийся с ноги на ногу Яцко. Мол, устал хаживать в толмачах, хочу в бой, тем более требуется заменить выбывшего Приузеня. Услышав отказ, он не ушел, так и продолжал упрямо стоять и умоляюще смотреть на своего командира. В конце концов Сангре, снизойдя к его упрямству, нехотя согласился.

И вновь потянулись утомительные дни. Скучать, правда, воинам Петра и двум десяткам Гедимина было некогда – поутру долгие, аж по три версты, тренировочные прогулки в бочках и мешках, иначе приблизиться к Рагниту и остаться незамеченными невозможно. Далее воины должны въехать в ворота Бизены и выскочить наружу, причем заняв каждый свое место, определенное ему Петром. Днем и вечером тоже занимались – благо, учителя имелись. Да, да, те же самые, мечники Гедимина из числа самых лучших.

Однако время текло, шла вторая половина июля, и Сангре с тоской понимал, что он безнадежно опаздывает. Навряд ли Дмитрию удастся столь долго удерживать своего отца от поездки в Орду. Петр начал было подумывать, чтобы бросить все и умчаться обратно в Тверь, наплевав на грамотку, но сдерживала мысль, что тогда ему вообще будет нечем оправдаться за столь долгое отсутствие.

По счастью вскоре примчался гонец, предупредивший, что дружины сыновей Гедимина на подходе. А спустя двое суток появилось наконец усталое воинство Наримунта и Кориата.

Теперь оставалось выполнить обещанное Гедимину, который, кстати, так и не появился. «Если еще и его после взятия Рагнита, ждать придется, я кого-нибудь искусаю», – невольно подумал Сангре, но отогнал несвоевременную мысль. «Вначале возьми», – сурово упрекнул он себя. Но меры принял, заблаговременно отправив к Гедимину гонцов с вестью, что через неделю ждет его в Троках и надеется к тому времени преподнести ему приятные новости.

Хоть Петр и торопился, но к просьбе Наримунта дать дружинам сутки отдыха все же прислушался. Действительно, куда им сейчас в поход – пускай мозоли подлечат. Однако к инструктажу самих сыновей кунигаса приступил незамедлительно. Причем и в этом случае он предпочел оставить при себе одесский юмор и многословие – не тот народ, не то время.

Слушали оба – и мрачноватый темноволосый Наримунт, и совсем юный, с пшеничной шевелюрой, горячий Кориат – очень внимательно. Правда, не всё сразу понимали, приходилось повторять. Одно хорошо, разговор шел без переводчика. Спасибо русской маме, язык они знали прекрасно и даже имели вполне удобопроизносимые имена, полученные в крещении, коему Гедимин не препятствовал. Кориата звали Михаилом, Наримунта – Глебом. Узнав об этом, Петр к ним так и обращался.

– Только когда вперед ринутся вот эти парни, – неустанно тыкал Сангре пальцем в старшего десятка, принимавшего участие в тренировках, – вы выступите из-за поворота. Иначе ворота нам могут не открыть. Сперва пойдет не больше полусотни, а остальные чуть погодя, когда телеги уже будут заезжать вовнутрь.

…На сей раз дорога до Рагнита заняла вдвое больше времени. Все-таки телеги, пускай их было и немного, замедляли ход. К тому же предстояло пройти мимо замка незамеченными, в обход, через лес. Хорошо, народу хватало, телеги и бочки при необходимости перетаскивали через препятствия на руках.

Вообще-то транспорта на самом деле требовалось гораздо больше, но для того Сангре и посылал разведку в близлежащую деревню. Остальные телеги предстояло позаимствовать у ее жителей. А заодно и недостающие бочки.

До деревни они добрались к вечеру, плотно оцепив ее со всех сторон, чтоб никто с перепугу не утек к крестоносцам за помощью. Однако изрядно перепуганные поначалу жители, видя, что налетчики вовсе не собираются сжигать дома, грабить, убивать и насиловать, быстро успокоились и послушно выполняли требуемое: сидеть тихо и не высовываться. И помогали они с превеликой охотой, ибо чудные пришлецы требовали лишь одного – телеги и… пустые бочки, выбирая самые большие.

А так как улыбчивый военачальник не конфисковывал их, но платил серебром, мысли крестьян устремились в ином направлении: как бы продать побольше. Благо, сделать новые труда не составляло, лес-то вот он, чуть ли не от околицы начинается. Однако странный крестоносец оказался придирчив, отказываясь от бочек без крышек или чем-нибудь пропахших, а потому спустя час местные жители были поголовно охвачены бурным трудовым энтузиазмом. Чуть ли не до полуночи женщины и дети старательно надраивали бочки, а мужики изготавливали недостающие крышки.

Наутро операция «Бочки-шоу», как Петр, вспомнив «Маски-шоу», назвал свою затею, началась. Солнце совсем невысоко поднялось над сосновым лесом, окрашивая верхушки деревьев нежный розовый цвет, а они уже выехали, направляясь к Рагниту.

Вскоре дежурившие на стенах замка воины увидели, как со стороны спаленного Христмемеля, на дороге, тянущейся вдоль берега Немана, а потому хорошо просматриваемой на несколько верст, появился литовский отряд. Был он невелик, всего пара сотен. Но учитывая, что таким числом не воюют и за ним непременно должны появиться остальные силы, караульные забили тревогу. Поначалу отряд продвигался неторопливо, но вдруг его предводитель, остановившись, указал мечом на что-то далеко впереди, и всадники ускорили ход.

Поглядев в ту же сторону, воины на стенах мгновенно увидели, как с другой стороны к замку направляется обоз, состоящий из полутора десятка телег. Половина подвод была завалена мешками, другая – здоровенными бочками. Сопровождали обоз трое крестоносцев и пять сержантов. По всей видимости, они тоже заметили приближающуюся опасность и принялись нещадно нахлестывать крестьян-возниц плетьми, истошно вопя хриплыми голосами: