что чем быстрее все рухнет, тем меньше шансов, что долги будут взысканы. Хотя…

– Мама, ты меня звала?

* * *

Не представляю, что означал аналог фразы из приснопамятного рекламного ролика в местных реалиях, но угрожающе потемневший взгляд блондинки заставил даже меня судорожно сглотнуть. Или одного только меня, потому что белокурая голова в сторону дверного проема даже не дернулась. До учебников по анатомии и физиологии я пока не добрался, но и без всяких теоретических выкладок уже сообразил, что у моих новых знакомых глаза– все те же зеркала душ. И чем больше черноты проступает в женском взгляде, тем… А у мужчин, похоже, все наоборот. Взять хоть того же Васю, к примеру. Да-да, прямо сейчас и взять. Если он, конечно, все-таки переступит порог, переставая щуриться, жмуриться и вообще изображать испуг. Та ещё трепетная лань получается, прямо скажем. Особенно когда все-таки приоткрывает один глаз пошире и громким шепотом спрашивает:

– А она кусаться не будет?

О чем я хотел с ним поговорить? Черт, вылетело из головы напрочь, со всеми этими кредитами. Но раз уж пришел…

– Да иди уже сюда, хватит в дверях отираться.

Он принял приглашение, но направился ко мне не прямо, а по весьма замысловатой траектории, старательно выдерживая между собой и адъютантом одно и то же расстояние. Правда, когда блондинка медленно повернула голову градусов примерно на пять в его сторону, Вася метнулся чуть ли не к стене, втянул голову в плечи и запричитал что-то вроде:

– Ой, боюсь-боюсь-боюсь!

То ли адъютант до сего времени не имела опыта общения с субъектами типа Васи, то ли испытывала к нашему незваному гостю что-то помимо чисто профессиональной неприязни, но сумерки её взгляда продолжали сгущаться. Неумолимо. Суля на выходе из сложившейся ситуации как минимум один труп.

В другое время я бы, наверное, повеселился вместе с Васей. Или поддержал бы праведный гнев блондинки, по настроению. Но сейчас вся эта клоунада не могла вызвать ничего кроме раздражения. Как говорится, тут такие дела на кухне, а вы– со своим борщом…

– Может, отложим брачные игры на более подходящее время?

О ревизоре ни слова сказано вроде не было, но немая сцена состоялась. Правда, длилась она пару секунд, не более, потому что Вася фыркнул-хрюкнул, закашлялся, хорошо так, с надрывом, и согнулся пополам. Адъютант, в отличие от своего напарника по цирковой арене, положения тела не изменила, но взглянула на меня… Ну да, в точности как растерянный ребенок. Да ещё и немного обиженный.

– Прошу прощения, если сказал что-то не…

– Разрешите идти, сэр?

Все снова схлынуло в блондинистый омут, как будто ничего и не было. Но впечатления остались, путая и без того завязанные узлами мысли.

– Да-да, идите, конечно, на все четыре стороны, дайте человеку хоть помереть спокойно.

Адъютант покинула мостик, печатая шаг, как на параде. Вася проводил её взглядом, не поддающимся расшифровке, и переспросил с искренним интересом:

– Реально собрался помирать?

– А почему бы и нет? Даже повод есть подходящий.

– Повод это хорошо. Поделишься? За компанию, как говорится, и удавиться можно.

Мне б такую легкость бытия хоть на минутку прочувствовать…

– И кстати, зачем звал-то? А то я уже в догадках весь потерялся.

Звал. Да. Что-то там было по поводу довольствия. Или продовольствия? А, вспомнил.

– Адъютант выразила озабоченность. На твой счет.

– Да неужели?– Вася облокотился на рамку ближайшего экрана.– И чем я не угодил?

– Это сам спрашивай, если рискнешь. Неважно. Просто она хочет, чтобы все было по правилам.

Хмыкнул, но промолчал.

– В том смысле, что раз уж ты пользуешься здешними коммунальными услугами и столовой…

– Должен отрабатывать?

– Ну да.

– Так я не против.

И никто не против. Есть только один существенный нюанс.

– Видишь ли…

– Что, работы подходящей на примете нет?

– Нет. Есть. Не знаю. Да фиг с ней, с работой! Проблема в другом.

И почему чувствую себя идиотом, да ещё и виноватым? Но тянуть резину бессмысленно: если несостоятелен, лучше уж сразу в этом признаться.

– Питание, смена белья и все такое прочее получишь без вопросов. А вот денег у меня нет.

Вася подарил мне долгий внимательный взгляд и спросил, то ли с нарочитой, то ли с совершенно естественной осторожностью:

– А зачем тебе деньги?

– Ну как это зачем? Чтобы платить.

– За что?

– За работу. Да мало ли? Вот, к примеру, покупки оплачивать надо. Потому что кредит кредитом, но наличные средства, они все-таки намного…

Он плавно сполз на пол, усаживаясь в свою излюбленную позу с ногами, скрещенными по-турецки. А потом жестом предложил сделать то же самое. В смысле, присесть.

– Дремучий ты человек, Лерыч.

Спасибо, знаю. Повторять лишний раз не надо.

– Деньги– это зло.

Трудно не согласиться. Но зла этого обычно ой как не хватает!

– Из них одно только воровство проистекает.

Да кто бы спорил?

– Воровство не воровство, а куда без денег денешься? Они же создают возможность…

– Возможности создаешь ты сам. Потому что живой и мыслящий. Хотя, что касается второго утверждения…

– Варс.

– Чегось?

– Я же серьезно.

– Да и я не шучу.

– Хочешь сказать, у вас здесь денег вообще не водится?

– Ага.

– Но на том же Сотбисе…

– Сотбис– дело другое. Неприсоединившаяся территория. Хотя теперь и там все стало намного проще.

Что может быть более простым, чем денежные отношения? Только…

– Натуральный обмен ввели, что ли?

– Типа того.

Назад в прошлое? Странно как-то. История учит, что удлинение путей сообщения непременно и обязательно требует ввода в обиход общего эквивалента для всех товаров сразу, а здесь же не просто железные дороги через всю страну, здесь…

– Врешь.

– Да хоть у кого спроси, если мне не веришь.

И спросил бы. Беда в том, что правды все равно не услышу. Адъютант вон, вообще на эту тему зависла намертво. С Болеком беседу просто страшно начинать, междометия Лелика свет точно ни на что не прольют, что же до Жорика, он… Вот черт. И как я сразу не понял?

Они же военнообязанные. Оба. А может и все четверо. А у армейских с деньгами отношения особые. И живут на всем готовом, и жалование получают без задержек, потому что попробуй задержать– хлопот не оберешься. Вот и получается, что из всех доступных источников информации самый достоверный сидит сейчас напротив меня и терпеливо ждет, пока перестану валять дурака и начну слушать.

По крайней мере, видел Вася явно поболее, чем весь мой экипаж вместе взятый. И жил. В разных местах, ага.

– Ну как, продолжать лекцию о международном положении?

– Э… Да. Пожалуйста.

– Ты,