правосудие (т. е. рассмотрение дела по существу, прекращение уголовного дела и освобождение от дальнейшего судебного следствия и наказания) осуществлялось только судом, что и закреплено в ч. 1 ст. 118 Конституции РФ и ч. 1 ст. 91 Конституции РА. Между тем ст. 5 УПК РФ и ст. 37 УПК РА позволяют следственно-прокурорским органам осуществлять правосудие до, т. е. без суда, ибо неправомерно уполномочивают их на стадии дознания и предварительного следствия, без судебного рассмотрения и окончательной квалификации уголовно наказуемого деяния, определения полного объема и доказательства вины обвиняемого бесконтрольно возбуждать и безответственно прекращать любое уголовное дело в случаях «деятельного раскаяния виновного, изменения обстановки, предположения, что обвиняемый способен исправиться без применения к нему наказания, или что применение наказания нецелесообразно из-за несущественности причиненного преступлением вреда, или что обвиняемый тяжело болен». Данное положение действующего уголовно процессуального закона оставляет широкую «лазейку» для органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры для самовольного осуществления адвокатских и судебных функций, поскольку решение вопросов о наличии факта достаточного раскаяния и возможности исправления обвиняемого без применения к нему наказания согласно действующей Конституции и законам относится к исключительной компетенции судебных органов. Никакой другой правоохранительный орган, кроме суда, не вправе самостоятельно и окончательно решать подобные вопросы и произвольно освобождать обвиняемых от привлечения к судебной ответственности и надлежащего наказания без должной правовой процедуры. Более того, если подозреваемый или обвиняемый по тем или иным причинам требует рассмотрения своего дела в суде, прокуратура не вправе отказать ему в этом посредством произвольного досудебного прекращения уголовного дела. Кстати говоря, соответствующие поправки должны быть внесены также в ст. 77 и 78 УК РФ и ст. 74 и 75 УК РА, которые предусматривают правомерные основания освобождения от привлечения к уголовной ответственности в связи с изменением обстановки или истечением сроков давности после совершения преступления.

Правопорядок на стадии отбывания наказания представляет собой первообраз того, в соответствии с чем должен происходить процесс исправительного преображения и социальной реабилитации осужденного. Чтобы эффективно служить этим целям, он не должен в существенной мере отличаться от правопорядка в свободном обществе, куда должен возвратиться отбывший свое наказание осужденный. Поэтому любая несправедливость, грубое, унижающее достоинство осужденного отношение, самоуправство и дурной пример работников, ответственных за должный процесс реализации наказания, могут навсегда разрушить в наказуемом веру в реальную возможность его возвращения к дальнейшей правопорядочной жизни. Ведь в социальном аспекте причина многих совершаемых преступлений кроется в бездушном отношении к людям, в недостаточном внимании к их проблемам и заботам, в отсутствии доверия, уважения и любви к ним. В то же время сразу же после совершения преступления общество устремляет свое пристрастное внимание на преступника, который напомнил о себе посредством совершения преступления и который, возможно, подсознательно, нуждается в милосердном наказании. Ведь, по сути, государство имеет не только право наказывать преступников, но и обязано делать это для их же пользы и для подготовки их к нормальной жизни в обществе. Именно поэтому осужденные даже в местах отбытия наказания вместе с установленными ограничениями, тяготами и лишениями наказания имеют определенные «привилегии» на получение соответствующего образования и профессиональной подготовки, право на оплачиваемый труд в безопасных условиях и т. д. Так, ст. 25 Конституции Испании 1978 г. закрепляет следующие законодательные гарантии: «Лишение свободы и другие меры социальной защиты направлены на перевоспитание и не могут быть связаны с принудительными работами. Привлеченный к тюремному заключению во время срока наказания пользуется всеми правами, установленными в настоящей главе Конституции, за исключением ограничений, вытекающих из приговора, которым он осужден, смысла наказания и закона, регулирующего вопросы уголовного наказания. В любом случае заключенный имеет право на оплачиваемый труд и социальное обеспечение, а также на доступ к культуре и всестороннее развитие своейличности»[189].

Государство имеет ряд определенных функциональных обязанностей, без исполнения которых наказание может потерять свой правомерный смысл и превратиться в противоправное, мстительное и разрушительное принуждение провинившихся граждан. Статья 8 УИК РФ предусматривает принцип индивидуализации наказания, рациональное применение мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирование их правопослушного поведения, обязательного соединения наказания с исправительным воздействием, а ст. 12 УИК РФ требует вежливого обращения к осужденным со стороны персонала учреждений, исполняющих наказания. Однако было бы весьма целесообразно дополнить данную статью положением о том, что «все принудительные действия работников администрации исправительного учреждения должны быть предписаны законом». К примеру, администрация исправительного учреждения для усиления режима наказания не может произвольно перевести провинившегося осужденного на одноразовое ежедневное питание или питание на каждый третий день либо произвольно лишить его права исповеди перед священником и т. д., поскольку такое неправомерное отношение к осужденному только озлобит его и покалечит его душу вопреки основному смыслу и целям уголовного наказания. Напротив, весь режим исправительных учреждений должен быть отражен в законе (ст. 1 и 82 УИК РФ) и определять порядок отбывания наказания, должную изоляцию и охрану личной безопасности осужденных, постоянный надзор над ними, свободную реализацию их прав и законных интересов и своевременное исполнение возложенных на них обязанностей, постоянное улучшение условий их содержания и оказание соответствующей помощи в их социальной адаптации. Так, администрация исправительного учреждения обязана по возможности устранить пагубное влияние закоренелых преступников на личность случайных преступников, злоумышленников – «на неосторожников», рецидивистов – на «перворазников», больных – на здоровых, посредственностей – на творческих людей и т. д. В противном случае будет существенно нарушен правопорядок реализации наказания, которое станет бессмысленным и вредным во всех отношениях.

В ст. 11 УИК РФ необходимо включить дополнение о том, что режимные обязанности осужденных должны быть посильны для них в зависимости от состояния их здоровья, физических, нравственных и интеллектуальных способностей, а также не должны противоречить их религиозным и национальным обычаям и традициям, а в ч. 3 ст. 51 УИК РФ следует внести уточнение о том, что при отсутствии одежды, белья и обуви у осужденных администрация исправительного учреждения обязана (а не может!) оказать осужденным материальную и организационную помощь.

Пункт 2 ч. 1 Минимальных стандартных правил обращения с заключенными (ООН, 1955 г.) призывает уважать религиозные убеждения и моральные установки заключенных, принадлежащих к тем или иным группам населения, с целью укрепления в них чувства высокого человеческого достоинства, самоуважения, сознания своей необходимости и ответственности перед своими ближними и обществом в целом.

Пункты 37 и 44 Правил ООН 1990 г., касающиеся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы, требуют, чтобы исправительное учреждение обеспечило их достаточной пищей, которая соответствует их религиозным и культурным потребностям, дало бы им реальную возможность выбора видов обязательных работ, посещения религиозных служб и собраний в данном исправительном учреждении, совершения своих религиозных обрядов и получения образования в соответствии с их вероисповеданием. В