убедиться, что материал сзади на месте, пока мужчины шепчутся за моей спиной.

Я дохожу до арки. Мне начинает не нравиться её вид. Я вздыхаю с облегчением, когда люди продолжают свои разговоры. Я пробираюсь через битком набитый зал, пытаясь найти своих друзей. Я прохожу мимо Жаклин и Фионы, которые выглядят прекрасно. Платье Жаклин гораздо более откровенное, чем моё. Роман не может оторвать от неё глаз. Я завидую тому, как уверенно она держится.

Похоже, что здесь присутствует больше людей, чем только ассамблея. Возможно, пригласили людей из Внутреннего Кольца. В прошлый раз я этого не заметила. Мужчины толкают друг друга локтями, узнавая меня. Затем группы членовредителей ассамблеи прекращают разговоры. Это потому, что я из Внешних Колец. Потому, что я из Внешних Колец. Может быть, если я повторю это достаточное количество раз, я поверю в это.

Я никогда не была так рада увидеть Лавину. Мужчины из барака стоят в дальнем углу. Я спешу к ним.

— Вот вы где! Я не могла найти никого из вас, — ругаюсь я, положив руки на бёдра.

Ошеломлённое молчание встречает мой выговор. Я оглядываю застывшую группу.

— О, нет, пожалуйста, только не вы.

Вьюга тяжело сглатывает.

— Иногда, ты усложняешь для меня возможность относиться к тебе, как к сестре, — говорит он.

Остальные бормочут в согласии и делают всё возможное, чтобы смотреть куда-нибудь ещё. Лёд терпит неудачу.

— Принцесса, — шепчет мне на ухо хрипловатый голос. — Ты сделала невозможное.

Я поворачиваюсь лицом к Греху, который стоит слишком близко.

— Я даже не хочу слышать, что это, — честно говорю я и ухожу.

Или пытаюсь это сделать. Грех хватает два напитка и спешит за мной.

— Ты превзошла мою собственную красоту, — говорит он позади меня.

Я фыркаю, но его комментарий заставляет меня идти чуть медленнее, позволяя ему догнать меня. Середина комнаты начинает отодвигаться, освобождая место для танцев. Мы стоим на краю круга.

Я смотрю на напитки в его руках.

— Ты пытаешься напоить меня, — спрашиваю я.

Он улыбается, глядя на меня сверху вниз.

— Только так ты согласишься лечь в мою постель, — тянет он.

Я смеюсь и беру напиток. Всегда очевидно, где находишься с Грехом, в отличие от Джована.

Начинаются танцы. Я наблюдаю, как Король танцует с Арлой, женщиной, занимающей наивысшее положение, как это диктуется традицией. Его лицо бесстрастное. Её — сияющее. Я гадаю, как много присутствующих здесь дам надеется, что она всё испортит? Она не пропускает ни одного шага, и за это я её очень не люблю.

Я оглядываю в зал. На этот раз Арла выбрала тему природы. Привезены деревья, а цветы оплетают стропила. Они свисают по стенам. Она превзошла себя. Это прекрасно. Как и в прошлый раз, в дальнем конце зала лежат подушки, а на столе стоят ряды кубков. Их берут почти так же быстро, как наполняют до краёв. Я чувствую, как мой собственный напиток берёт верх, и немного забываю о своем дискомфорте. Грех протягивает мне ещё один. Я закатываю глаза и беру кубок, поглаживая один из висящих цветов.

— Ты презренный, — говорю я и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на музыкантов.

Он обхватывает мою талию, срывает цветок с цепочки и засовывает его мне за ухо. Рука проскальзывает под скудную ткань на моём животе. Его тепло согревает мою спину, и я наслаждаюсь этим, несмотря на его руку. Я удивлена, что даже чувствую приятную дрожь. Я никогда не испытывала этого с ним раньше. Он поворачивает меня лицом к себе.

— Я презренный и упорный, — говорит он, растягивая слово. — Просто сдайся. И я сделаю так, чтобы это того стоило.

Я смеюсь, но момент прерывается, и меня выдергивают из его объятий. Я натыкаюсь на ещё одну тёплую преграду у себя за спиной. Горячие мозолистые руки ложатся на мои плечи.

ГЛАВА 18

Я смотрю на руки и немедленно их узнаю. У Джована шрам на правом указательном пальце.

— Ты получила платье и туфли, как я вижу, — говорит Король громким голосом.

Окружающие смотрят на нас широко раскрытыми глазами. Я наступаю ногой на пальцы его ноги. В этих мягких сандалиях это не имеет почти никакого эффекта. Зачем он это сказал? Теперь меня будут оскорблять всю ночь.

Грех и Джован испепеляют друг друга взглядами. Я поворачиваюсь и смотрю на Джована, но он меня игнорирует, поэтому я складываю руки и жду, притопывая ногой.

Грех, наконец, прерывает свой пристальный взгляд и после последнего, хмурого взгляда вздыхает и отворачивается. Раздаётся гул в твёрдой груди за моей спиной. Джован хмуро смотрит на толпу вокруг нас. Все зеваки внезапно находят, чем заняться.

— Мне и так трудно убедить людей, что мы не… ну, знаешь, без твоих заявлений! — шиплю я.

Его выражение лица заставляет меня замешкаться. Его глаза тёмные и горячие, обжигающие мою кожу. Он выдёргивает цветок из моих волос и бросает его на землю.

— Я знал, что это платье будет смотреться на тебе потрясающе, но эти слова не совсем точно передают суть. Ты выглядишь невероятно, — говорит он.

Я краснею и осматриваю его в качестве предлога отвести глаза.

На нём кожаная туника. Она чёрная, обтягивающая, с несколькими шнурками, расстёгнутыми вверху. Я несколько раз сглатываю, пока рассматриваю его. Из груди, от которой я с трудом отвожу взгляд, доносится тихое хихиканье. Я перевожу взгляд обратно на него, моргая от опасной улыбки на его лице.

— Я станцевал со всеми, с кем должен был, из дипломатических соображений. Потанцуешь ли ты со мной теперь, ради удовольствия? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Я не знаю как. Мы не танцуем в… — я сглатываю. — Я не танцую.

Он прищуривается, но не настаивает на этом. В кои-то веки.

Я беру два напитка с подноса и протягиваю ему один.

Он смотрит на него и вздыхает.

— К чёрту.

Он делает глоток.

Я вскидываю бровь, а он пожимает плечами.

— Не часто пью, — говорит он.

Я собираюсь назвать это ложью, когда понимаю, что это правда. Единственный раз, когда я видела его пьяным, был тот вечер, когда он впервые снял с меня вуаль.

Мои плечи теряют часть напряжения, которое я обычно чувствую в его компании, пока мы продолжаем разговаривать. После пары напитков он даже становится таким игривым, каким иногда бывает наедине. Жаль, что без алкоголя он не такой раскрепощённый. Но я лучше, чем кто-либо другой в этой комнате, понимаю, как давит необходимость вести себя определенным образом, когда занимаешь такое положение, как он.

— Ты единолично занимаешь внимание самой красивой женщины