Меня прошило насквозь. Я с ужасом боялась поднять глаза.

— К тому же костлявого… — медленно с омерзением продолжал голос. — Лучше бы глотал не жуя! Это ж надо было его разжевать! До сих пор коробит.

Я застыла на месте. И боялась шелохнуться. 

— Я жду вопросы, — послышался довольный голос.

— Я, наверное, сейчас спрошу самую большую глупость…. Но … Вы… Вы… дракон? — прошептала я, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. — А … Фуфлыжник ваш…

— Он по факту мне очень дальний родственник. Единственный кровный. Я говорил его матери Гердре, что она досидится в своих горах. Я объяснял ей и ее мужу, что никто не будет приносить ей жертвы в обмен на то, что она не сжигает ближайшие поселения. Но они были слишком упрямы. Конечно же! Лучше забиться в сырую нору и перебиваться случайными путниками, чем жить в красивом дворце, иметь целый штат и каждое утро пить кофе, — послышался голос. А я не верила… Все еще не могла поверить…

— Все драконы умеют превращаться в людей? — спросила я, вспоминая Фуфлыжника.

— Да. Но пользуются этим единицы. Есть очень принципиальные и упрямые драконы, — послышался ответ. — Драконы, моя маленькая любопытная фея, твари, которые выживают при любых обстоятельствах. Когда популяция сокращается, мы спокойно можем принять облик человека. И тогда нам идеально подходят люди. А вы и заметить не успеете, как мы отвоюем небо…

К моей руке осторожно скользнула его рука. Мои глаза расширились, а сердце забилось, когда моя маленькая вспотевшая ладошка оказалась в большой руке со смертоносным кольцом.

Мою руку осторожно погладили большим пальцем.

— Мне сложно в это поверить… Вы сожрали ректора… Разнесли Академию… — мой голос дрогнул. Новость заставляла меня дышать через раз.

— Дважды, — рассмеялся Инквизитор. — Не надо умалять моих заслуг. Мне просто нужен был веский предлог, чтобы попасть в Академию. Мне просто очень не хотелось, чтобы маленький дракон попал в плохие руки. И люди узнали то, что знать им не положено.

— То, что драконы разговаривают? — спросила я, приводя себя в чувство.

— Ах, да! Я совсем забыл. Я же разговариваю с самым большим знатоком драконов, — рядом послышался смех. — Как там было на семнадцатой странице этого монументального научного труда? «Говнедышашие драконы обитают в пещерах. Самцы драконов любят влажные пещеры... ». Я каждый день перечитываю и наслаждаюсь. Так что очень приятно, «говнедышаший дракон»…

Мою руку шутливо пожали.

— Собственной персоной. И немножечко глава Инквизиции, — в любимом голосе слышалось умиление. — «Говнедышаший дракон, который обитает в пещере. И накладывает себе кучу, а потом долго любуется ею…».

— Кучу золота. Я пропустила слово «золото», — смутилась я.

— Ты проголодалась, моя маленькая абсолютно бессердечная фея? — послышался голос, когда я прятала глаза. — А заодно ты мне расскажешь про самых древних «соплезубых» тигров, на которых охотились «доистерические», «говнедышащие драконы».

Мммм… Мне так стыдно. Сейчас сквозь землю провалюсь! Я вспомнила, как у меня слипались глаза, а я бездумно передирала все из умных книг.

— Я вот тут сижу и думаю. Чего мне в жизни не хватает? Вроде бы все есть. Сокровища, дворец. Но нет! — меня обнимали, зарывшись в мои волосы. — Судя по твоей научной работе, мне срочно нужна лиственница. Даже не девственница, привязанная к лиственнице. Нет. Просто лиственница. Но обязательно молодая. Юная лиственница! Что-то вроде: «погрызи и успокойся!».

— Хватит! — сопела я, вспоминая душераздирающую зевоту и «вялоскребущее» перо.

— Я, как научный руководитель, очень интересуюсь… Там была фраза, которая зацепила меня. «они обе дают коровой…». Я бы хотел узнать, как это «давать коровой». Боюсь отпускать на волю свою фантазию… Она может и не вернуться.

— Прекратите придираться! Я всю ночь писала эту работу! — возмутилась я, негодуя.

— Где мозоль на пальчике? Дай я ее поцелую за такие перлы, — послышался смех. 

— Не надо, — обиделась я. Есть мне совсем не хотелось. Пока что. Но я еще подумаю. А вот от чая бы не отказалась…

— Хорошо, сейчас принесут, — шепнули мне. — На чем мы остановились…

— А инквизиция знает? — спросила я, нахохлившись воробьем. — Что… вы — дракон? О, боги, я до сих пор не могу в это поверить…

— Все в курсе, — задумался Инквизитор. — Кроме одного вампира и оборотня, разумеется. Они у нас новенькие. 

— Так вот почему мало кого берут в Инквизицию! — возмутилась я.

— А ты очень хочешь, я вижу? — участливо спросил Инквизитор.

— Да, — гордо ответила я. Почему он не целует? Или мы так и будем сидеть на этом диване? Нет, ну мог бы и … Ну я не знаю… Я уже ему щеку второй раз подставляю. А он никак!

— И что ты там будешь делать? — судя по голосу меня, загоняли в ловушку.

— Как что? Бороться со всякими тварями! — ответила я, скорее из принципа. Сердцу уже было все равно, кто он. Оно умоляло, изнывало и требовало повторить тот незабываемый поцелуй.

— Представляешь, у тебя есть два дракона! Не один, а целых два! Тебе невероятно повезло. Считай, что ты работаешь дома, — вежливо ответили мне.

Нам принесли чай. И сообщили, что малыш умаялся и спит в своей комнате.

Я с удивлением смотрела на «мою» кружечку. Это было так умилительно…

— Передай, пожалуйста, — послышался вкрадчивый голос. Я увидела сахар и протянула сахарницу. «Нда… Такому мужчине сложно «передать»!», — пронеслось в голове.

И тут я заметила, как осторожно и сосредоточенно он берет свою кружку.

— Не думала, что драконы так любят кружки, — заметила я, глядя на свой чай.

— Знаешь, сколько чашек я сломал в руках, пока учился контролировать силу, — прозвучал тяжких вздох. — А то ломать руки во время рукопожатия не очень вежливо. Может, поэтому я иногда боюсь к тебе прикоснуться. Мне кажется, что ты и есть та хрупкая фарфоровая чашечка, которую я боюсь сломать в руках…

Повисла тишина. Я думала над его словами. И теперь все становилось на свои места… Вот почему он так осторожен.

— Поставь чашку, пожалуйста, — послышался голос. — Я хочу осмотреть твои шрамы.

Моя пустая чашка звякнула о столик. Рука плавно потянула одеяло с моего плеча. Прикосновение пальцев заставляло меня замирать и ловить себя на полувдохе. А когда к гладящим спину пальцам присоединились губы, я застыла.

Размеренное глубокое дыхание коснулось моей шеи, и я поняла, что если к этому продолжится, я сойду с ума.

— Маленькая глупая фея двадцати трех неполных лет, — в застывшем на плече поцелуе слышалась улыбка.

Я чувствовала, как у меня дрожат колени.

— Я…. Я уже слышала эти слова, — дернулась я. — Я их слышала! Вы… Вы видели мое …эм… желание?