— Конечно, я — не его тип женщины. Тем более после Ханны и всего, что произошло.

— Что ты сказала?

— О, простите, ничего особенного.

Но она никак не могла успокоиться. После того поцелуя Майкла Мэйси потеряла покой. Ей не везло в романтических отношениях. Они всегда заканчивались ничем, и в случае с Майклом она не питала особых иллюзий. Хотя тот поцелуй… Всего один, но такой волнующий, такой пронизывающий…

После она некоторое время бродила как во сне. Как будто ей снова четырнадцать, когда Томми Уайтерви поцеловал ее. Первый и последний раз. Она любила Томми со всем пылом подростка. Тот поцелуй она помнила всю жизнь, ни разу не испытывала ничего подобного, и только поцелуй Майкла вызвал в памяти прежние ощущения.

Ларри вывел велосипед, она пристегнула шлем и поехала к звукозаписывающей студии. Ехала по улицам Сиэтла, а ее мысли крутились с такой же скоростью, как колеса велосипеда.

Майкл ясно дал понять, что она его не интересует. Яснее, чем на доске объявлений. Она слышала его телефонный разговор с женщиной по имени Линн. Даже ее имя казалось таким изысканным и приятным на слух. Мэйси получила свое имя благодаря тому, что мать родила ее прямо во время похода в магазин. Спасибо еще, что это не случилось в «Нейман Маркус». Имя Мэйси не отличалось оригинальностью. Оно никогда не смогло бы понравиться его друзьям.

И все же тот поцелуй был удивительным. И по реакции Майкла она видела, что он поражен не меньше, чем она. Хотя потом всячески давал понять, что это случайность, о которой он теперь сожалеет.

А она — нет.

Мэйси была так расстроена, что не заметила, как доехала до студии, хотя пришлось проехать с десяток улиц. Мысли о Майкле вытеснили все остальные.

Она успела все обдумать и пришла к окончательному решению. Ему не понадобится намекать дважды. Она сделает все, что в ее силах, чтобы исчезнуть из его жизни. Он даже не вспомнит, что она была. Закончит эту проклятую роспись, уйдет, и они больше никогда не встретятся.

Запись на этот раз прошла неудачно. Мэйси забывала текст, путалась и перечитывала дважды.

Режиссер, хотя и был недоволен, даже постарался ее утешить. Когда она уходила, он дотронулся до ее плеча и сказал, что это со всеми бывает, но лучше, если к следующему разу она будет собраннее, потому что он не всегда готов быть таким снисходительным. Замечательно. Она чуть не потеряла хорошо оплачиваемую работу, и все из-за доктора Майкла Эверетта.

Мэйси села на велосипед, радуясь, что едет домой. Она не видела Харви со среды. Он избегал встреч, и надо, наконец, с ним поговорить. Мэйси, как никогда, была настроена уговорить его лечиться, не позволить ему махнуть рукой на свою жизнь. Он был единственным близким человеком в этом городе. Ее родители уехали в Нью-Мехико, а брат жил на Гавайях. И хотя Харви не был членом семьи, она его таковым считала. Если ему сказать об этом, он начнет ворчать и ругаться, но Харви был для нее и другом, и дедом в одном лице, и она любила его.

Она была уже примерно в миле от дома, когда все случилось. Позже она могла вспомнить, что почувствовала толчок сзади, и в следующий момент летела через руль и потом сильно ударилась об асфальт. На какое-то мгновение она потеряла сознание, а придя в себя, услышала визг тормозов и громкие крики. Над ней склонился какой-то мужчина и крикнул, чтобы звонили 911.

Потом сильная боль вытеснила все другие мысли, казалось, болело все тело. Вокруг нее тем временем собралась небольшая толпа, каждый считал своим долгом дать ей совет.

— Не двигайтесь, пока не приедет «скорая».

— Дышите глубже.

— Не закрывайте глаза.

Мэйси пыталась следовать советам, но это было свыше ее сил.

Послышался приближающийся вой сирены, потом в поле зрения появились двое медиков, на ее руку немедленно надели рукав от аппарата для измерения давления, шею поместили в жесткий корсет. Когда ее подняли, она увидела, что ее шлем валяется на асфальте, а вмятина на нем была такая, как будто по нему ударили кувалдой.

Она схватила медика за рукав, чтобы обратить его внимание, у нее был важный вопрос.

— Что? — Он обернулся, кажется недовольный, что она отвлекает его от дела.

— Это моя кровь на тротуаре? — Она плохо переносила вид крови.

Он кивнул.

— А мой велосипед? Он в таком же состоянии, как и шлем?

За этот велосипед она заплатила большие деньги, теперь ей трудно будет купить такой же новый.

— Боюсь, что да. Вам нельзя разговаривать.

Она закрыла глаза. Боль была такой, что ей было уже не до окружающих, и она старалась дышать глубоко, через равные интервалы. Врач скорой помощи задавал вопросы, она с трудом, но старалась отвечать, хотя все происходило как в тумане. С включенной сиреной машина двинулась к госпиталю, потом, уже в приемном покое, она вновь подверглась подробным расспросам.

Ее осмотрел дежурный врач и направил на обследование. Мэйси на каталке отвезли на рентген. Затем наложили повязки на разбитые в кровь голову, колени, руки. Казалось, не было дюйма на ее теле, который бы не пульсировал от боли.

Потом около нее собрались медики, разговор о ней шел так, как будто ее самой здесь не было. Все сходились на том, что она легко отделалась. Но она не чувствовала себя счастливой, боль была нестерпимой.

Вдруг среди голосов раздался один знакомый. Наверняка ей послышалось. Она с усилием открыла глаза.

— Майкл? — шепотом спросила она, не понимая, откуда он здесь, отказываясь верить своим глазам.

Не отвечая, он взял ее за руку и не отпускал, и Мэйси успокаивало это пожатие.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Как он узнал, что она попала сюда?

— Ты назвала им мое имя.

— Я не могла… Правда?

— Все в порядке. Я приехал сразу после звонка из госпиталя. — Он погладил ее по голове. — Я скоро вернусь, только поговорю с дежурным врачом. Ты справишься тут без меня?

Она кивнула, не понимая, когда могла произнести его имя. Они задавали ей столько вопросов… Вероятно, это произошло еще в машине скорой помощи, когда она не оправилась от шока и плохо соображала. Когда спросили, кого известить о несчастном случае, она назвала Майкла?

Почему из всех именно его? Может быть, как своего лечащего врача? Скорее всего.

Она потеряла счет времени, сколько он отсутствовал — пятнадцать минут или два часа, — не могла определить. А когда Майкл снова появился рядом, она растерялась и не знала, что ему сказать. Ужасно, что она вытащила его с работы.

— Ты давно здесь?

— Минут пять.

— Я потеряла счет времени, наверное из-за боли.

— Скоро будет легче.

— Когда я смогу уйти отсюда? У меня дома кошки голодные и Сэмми. И Харви без меня не сможет поесть. Хотя Сэмми наполовину принадлежит Харви, но он, я имею в виду Харви, отказывается это признать. Теперь Сэмми приходит только навещать нас и поесть вечером. Он ест на крыльце — из-за Снежка.