— Эмма все еще здесь. И Чагин, разумеется.

— Почему — разумеется? — спросила Сабина,обратившая внимание только на красивую иномарку Тверитинова. Она у него всегдаблестела и даже в плохую погоду ухитрялась оставаться довольно чистой. Не то чтоее собственная «старушка».

— Потому что Чагин — заноза в заднице. Если где-нибудьнеприятности, можешь быть уверена, он отирается поблизости.

Дальнейшие события этой ночи разворачивались по сценарию,который даже любитель приключений не счел бы скучным. Максим подвел Сабину кмашине и быстро поцеловал в щеку. И ушел, махнув на прощание рукой. Несколькораз виновато оглянулся, а у самой двери приложил пальцы к губам и послал ейпоцелуй по воздуху. Она смеялась.

Села за руль и тотчас услышала голоса: Максим возвращался наулицу, но уже вместе с Тверитиновым — кажется, она узнала бы его фигуру даже вполной темноте. Сабина затаилась — не хотелось, чтобы босс ее увидел. Мужчиныподошли к «Фольксвагену», тихо переговариваясь. Максим сел за руль, Тверитинов— рядом с ним, и они быстро отъехали, скрывшись за углом.

Сабина решила, что ей тоже пора. Как назло, заднее стеклооказалось заляпанным грязью. Озираясь по сторонам, она достала из багажникатряпку и принялась очень быстро протирать стекло. Ночь была тихой и лунной. Отгорода в небо уходил свет, и звезды подслеповато моргали наверху. Несколькофонарей стояли на посту, выхватывая из темноты куски асфальта и боковые стеныдомов. Быстрая кошачья тень промелькнула возле подвала.

Неожиданно Сабине почудилось неподалеку еще какое-тодвижение. Как будто кто-то прятался в тени здания, справа от входа. И изредкашевелился, переступал с ноги на ногу, но не выходил на открытое место.Напряжение, в котором она жила все это время, дало о себе знать. Сердце бухнулотак, словно только и ждало подходящего случая пуститься галопом. Сабинапрыгнула в машину, заблокировала дверцы и повернула ключ в замке зажигания.

Машина вздрогнула, но не завелась. «Этого не можетбыть, — пронеслось у Сабины в голове. — Ничего подобного со мной недолжно случиться». Неужели, совершив один легкомысленный поступок, онараспахнула какую-то таинственную дверь, и в ее жизнь потоком хлынулинеприятности? Она поворачивала ключ еще и еще раз — безрезультатно.

Уходя, Максим и Тверитинов не заперли входную дверь. Иостальные машины находились по-прежнему тут, на стоянке. Значит, внутри зданияеще остаются люди. Эмма и Чагин точно. Позвать их? Однако крик можетспровоцировать того, кто прячется в тени. Она крикнет, но не известно, услышатли ее? Вдруг эти двое сейчас в подвале? Или просто не желают, чтобы нарушали ихуединение. По крайней мере света не видно ни в одном окне.

Сабина заперла машину, собралась с силами, сделала вдох,длинный выдох — и бросилась бежать, держа в поле зрения темноту возле здания. Рванулана себя дверь, которая легко подалась, и влетела внутрь. Захлопнула дверь засобой и закрылась на задвижку, которой, слава богу, озаботился обстоятельныйРоман Валерьянович.

Горела только одна лампа, нехотя цедившая свет, и холл былзаполнен его мутной желтоватой жижей. Стояла страшная тишина, и только часы надконторкой сухо отмеряли секунды. Это были неприятные короткие щелчки — днемчасы никто не слышал, и ночью они брали реванш, громко диктуя свою волю.

Больше всего на свете Сабине хотелось сейчас отыскатького-нибудь в этом мертвом здании. Даже Эмме Вениаминовне она обрадовалась бы,как самому близкому другу. Вспомнив, что у нее есть мобильный телефон, Сабинадостала его из сумочки и набрала номер Грушиной. Длинные гудки были ей ответом.Один, два, три, восемь… «Абонент не отвечает», — появилась надпись надисплее. Спасибо, что хоть аппарат разговаривает с ней.

Она решила не искушать судьбу и позвонила Пете. Большезвонить было некому — отчим уехал в Австрию, на конгресс, и забрал жену ссобой. Обычно дальновидная Тамара неожиданно рассорилась со своим старым другоми отправилась на все выходные к бабке в деревню — зализывать раны. ОставалсяПетя и в крайнем случае — милиция. Техпомощь отпадала, потому что в кошельке уСабины оказалось слишком мало денег. Все ее сбережения хранились в Ясенево, вмаленькой однокомнатной квартирке с балконом — ящик письменного стола, стараякоробка из-под печенья, разрисованная мишками в красных рождественскихколпаках. Приличная сумма наличными и сберегательная книжка, вызывавшаяподсознательную тревогу — в стране невиданных банковских кризисов никогда незнаешь точно, сохраняешь ли ты деньги, пополняя свой счет, или пускаешь их наветер.

— Ал-ло, — ответил Петя по слогам, и сестра сразуже поняла, что он снова пьян.

Видимо, бессердечная Оксанка продолжала стоять на своем.

— Никогда, — жестко сказала Сабина втрубку, — никогда прежде ты не был такой свиньей.

— А что? — с вызовом спросила свинья и громкохрюкнула.

— Ничего, — ответила Сабина. — Ты сейчасодин?

— Нет, — с трудом выговорил Петя. — Я сребятами. Хочешь, мы тебе споем?

В ту же секунду нестройный хор затянул душераздирающуюпесню: «Ай, мне бы в поле, ай коня бы…» Сюрреализм. Ночь, пустой офис, темнаяфигура возле здания, ее прыгающее сердце и мощное пение, доносящееся измаленького мобильника.

— Петя, скажи своему хору мальчиков, что я оченьпольщена, но у меня нет времени аплодировать.

Она отключилась и постучала телефоном по передним зубам.Придется идти и разыскивать Эмму с Чагиным. Если они остались здесь в поискахуединения, лучше не вопить на все этажи. Достаточно просто обнаружить ихубежище, чтобы почувствовать рядом с собой биение жизни. Она готова ждать,сколько угодно. Она готова остаться здесь до утра.

Но будет ли она здесь в безопасности? Тот звонок намобильный… Тогда она стояла в холле, рядом были Роман Валерьянович и молодойпарень. Тем не менее ей сказали — беги. Убирайся оттуда. Прячься!

Тверитинов уехал с Максимом… Что, если это план? Всеподстроено так, чтобы оставить ее здесь одну. И машина не завелась. Может быть,ее заманили в ловушку?

Если прямо сейчас вызвать милицию, простым «извините» она,конечно, не отделается. Это будет целая история, возможно, с заполнениемпротоколов. Она открыла телефон и смотрела на него не мигая. Именно в этотмомент она услышала шаги — быстрый стук женских каблуков. Они торопились, этикаблуки, и, кажется, были где-то рядом.

— Эмма? — спросила Сабина, не слишком повышаяголос. — Эмма, это вы?

Она шагнула вперед, чтобы видеть весь коридор. Он был пуст,но дверь в производственный отдел оказалась распахнутой настежь. Сабинаосторожно двинулась к ней, ощущая себя маленькой скрепкой, попавшей в поледействия мощного магнита. Она ничего не могла с собой поделать — ей хотелосьзаглянуть внутрь.

Вокруг по-прежнему было тихо — стук каблуков смолк так жевнезапно, как и возник. Сабина переступила порог и поставила ногу на верхнююступеньку лестницы. Ничего. Несколько шагов вниз, и вот уже перед ней панорамазала — тоже пустого. Но что это? Дверь в кафельную комнату приоткрыта, и видно,что на кушетке, стоящей по-прежнему в самом ее центре, кто-то лежит. Наверное,кто-нибудь из рабочих остался здесь на ночь. Или Безъязыков, налакавшись пива,прилег отдохнуть до тех пор, пока хмель не выветрится из головы.