– Если с девчонкой зажигал две ночи подряд, то непохоже, что удовлетворенным остался. Полагаешь, что можешь вот так появляться, когда тебе вздумается, заниматься со мной сексом, а потом исчезать? – Я впиваюсь пальцами в жесткий воротник его рубашки и пытаюсь увернуться от настойчивых губ. 

– Угу. – Эрик проводит носом по моему подбородку, руками задирает подол домашнего платья и гладит бёдра. Его эрекция упирается мне в живот. 

– А черта с два! – шиплю, вырываясь. – Не будет такого, понял? Нет! Отпусти! 

Эрик тяжело дышит, но отпускает. Упирается рукой в стену и смотрит на меня. Зрачков почти не видно, буравит глазами, словно тоже решает, что со мной делать. Мы оба на пределе.

– Окей, Рина, пять минут на выяснение обстоятельств и продолжаем. Действительно случился форс-мажор. Я подчищал хвосты на работе. Замотался и забыл позвонить, а когда вспомнил, уже поздняя ночь наступила. Почему не написал сообщение на следующий день и никак не обозначился? Ждал, что первая напишешь, но у кого-то чувство собственного достоинства оказалось выше беспокойства за человека, который искренне испугался, что другой упадет, и подхватил, рискуя здоровьем.

Везунчик касается губами моей щеки, щекочет кожу горячим дыханием.

– Не нужно выставлять меня крайней...

– Хорошо, – шепчет Эрик над ухом. – Как доделал работу и освободился, сразу к тебе поехал. Бывает, проблемы сыплются как из рога изобилия и их необходимо решать здесь и сейчас. Я взял тайм-аут и не стал обозначаться до личного присутствия, чтобы сразу с твоими реакциями разобраться, на месте. Адекватные будут или не очень. Я хоть и люблю экстрим, но истеричек не жалую.

– Дай-ка угадаю, как было с реакциями у предыдущих любовниц. Отвратительно, да? Поэтому они и становились бывшими: посылали тебя туда, где ты пропадал днями и неделями? Но сейчас я сломаю твою систему: так сделает любая здравомыслящая девушка!

Едва сдерживаюсь, чтобы не залепить Эрику еще одну пощечину. Но везунчик заключает меня, «истеричную и неадекватную», в кольцо рук. Пока я переживала, что могло произойти, эта сволочь попросту выжидала время и доводила меня до точки кипения, чтобы посмотреть, как буду себя вести в этой ситуации? 

Я брыкаюсь, начинаю злиться еще сильнее, когда Эрик толкает меня через прихожую в гостиную. Упираюсь руками в его твердую грудь, но везунчик тут же накрывает их своими и увеличивает давление. 

– Да, Рина, тест-драйв ты завалила, но я примерно так себе всё и представлял. И на всякий случай подготовился. В кармане джинсов у меня презервативы и блистер с обезболивающим. Если ударишь, ответки такие получишь, что завтра рабочий день придется отменять: на ногах стоять не сможешь, – усмехается он, опуская красноречивый взгляд на мои ноги и грудь. 

– Хм-м… Это ты так уговариваешь, чтобы я тебя не била, или наоборот?

Чувствую замешательство, ощущая, как сильно бьется сердце Эрика под моими ладонями, а тепло его тела и взгляд в это мгновение запускают адреналиновый жар по венам. 

Отчасти пугают эмоции, которые вызывает везунчик. А его провокации дико заводят. У него странные методы в желании соблазнить меня, но действуют они безотказно. 

– Как же от тебя сносит голову.

Эрик отпускает мои ладони и прижимает меня к себе с такой силой, что я лишаюсь воздуха. Жадно сминает губы, требуя впустить язык внутрь.

В последний раз пытаюсь избавиться от объятий везунчика, но что-то идет не по плану – он перехватывает меня за талию и толкает на диван, навалившись сверху. Возбуждение зашкаливает. Мне уже плевать на его проверки – что я там прошла, а что нет. От сбивчивого, тяжелого дыхания везунчика, ощущения веса его тела, от глаз, в которых сейчас бушует огонь, кружится голова. Мысли об обиде и нескольких днях его молчания улетучиваются, когда чувствую прикосновение пальцев там, где всё уже ждет продолжения. Безумно стыдно, что я не могу противиться своему желанию. Не просто не могу, но и не хочу. Закусываю губу, чтобы не стонать, когда Эрик вводит в меня один палец, отодвинув край хлопковых трусов, и выгибаю спину как кошка, открывая ему себя, чтобы усилить проникновение. 

– Приятно? – доносится тихий голос, горячее дыхание обжигает щеку.

Черта с два я открою рот и признаюсь, как приятно! Глубокие движения повторяются, и еще одно убеждение дает сбой. Я капитулирую.

– Да, – шепчу, словно в трансе, желая большего. 

Мгновение, и Эрик стягивает с себя джинсы и белье. Мои трусы следом отправляются на пол к его одежде. Везунчик раскатывает презерватив на члене, с вызовом смотрит в лицо, будто это я молчала три дня, а не он. Его пальцы заменяет внушительная эрекция, даря запредельные ощущения. Этот мужчина странно на меня действует. Такую себя я не знаю. Но в помешательстве взаимное желание ставит между нами знак равенства. 

Мы целуемся с Эриком, не в силах оторваться друг от друга. Его движения резкие, сильные, он впечатывает меня в матрас, но ему мало. Как будто и впрямь пытается за что-то наказать, но себя пусть накажет за дни воздержания! Я кусаю губы, царапаю его спину ногтями, стону, а потом содрогаюсь в конвульсиях, пока он продолжает вбиваться очередью толчков. Меня захлестывает ураган. Шторм. Цунами. Сход лавины. Всё разом. Наверное, в таком темпе и режиме я долго не протяну, а ведь мы только начали встречаться. Что будет потом? Надеюсь, чувства схлынут? Иначе я превращусь в опустошенный колодец. 

– Лори. – Эрик гладит меня по голове, проводит губами по щеке, часто и тяжело дышит после оргазма. – Ты жива? Посмотри на меня, – просит он.

Я упираюсь ладонями в широкую грудь и улыбаюсь.  

– Если бы знала, что это так потрясающе, то ещё раньше начала бы этим заниматься...

Везунчик кусает меня за шею, и я громко вскрикиваю от неожиданности. 

– Приди в себя, путана. И включи скромную отличницу на десять минут. Мне нужно в душ и сделать звонок. А потом продолжим. 

Похоже, что к бумагам я сегодня уже не вернусь. Эрик принимает душ и с кем-то разговаривает по телефону. Стараюсь не прислушиваться, но, видимо, у него и впрямь трудности, и эти три дня он провел в офисе. Вспоминаю слова Ибрагимова, что Эрик проблемный и на него несколько раз заводили уголовные дела. Наблюдаю за везунчиком исподтишка, обдумывая эти слова. Но… мне всё равно, есть у Эрика проблемы с законом или нет. Пусть даже судимость была. Нам это никак не помешает в постели. 

Убираю папки со стола на подоконник и иду в спальню, ложусь на кровать. Багдасаров заканчивает разговор, выключает телефон и бросает его на тумбочку. Рассматривает меня голодными глазами, будто мы не занимались сексом несколько минут назад. На мне лишь трусы, больше ничего. Широко развожу колени, наблюдая, как Эрик меняется в лице и сжимает челюсти. 

– Ничего не напоминает? – спрашиваю тихо и веду рукой вниз, глажу себя между ног через тонкую ткань. 

Знаю, что это выглядит очень развратно, примерно как и в тот вечер во Владивостоке, когда Эрик сказал, что мы возвращаемся в Москву. Но сейчас ведь всё иначе? Он же захочет включиться в игру, которую я начала?