— Почему же вы тогда меня пожалели?

— Во-первых — я не знала кто ты. Это потом старик поделился со мной догадками. Поверь, я в жизни бы не стала ломать свою голову над тем, кто ты есть на самом деле. Бродяжка, и только…

Женщина в тени слегка пожала плечами.

— Во-вторых — Ольгерд очень бдел. Он рассказал о том, что в тебе, от пережитых надломов судьбы, проснулся дар в Сунагере, и я поняла твою ценность. Чистый источник огня — бесценный дар!

— О, да! — горько усмехнулась я. — Эльфы тоже самое говорили и пытались убедить меня в том, что я для них ужасно важна.

— Сволочи! — вознегодовала женщина. — Это все… ну… он еще поплатится! Предатель!

Она явно злилась на кого-то, и все же понять ее путанную речь мне было сложно — головные боли отступили, но мысли окончательно сплелись в тугой клубок непонимания.

Все равно в слова этой женщины было сложно поверить. Нереально. Как будто, большую часть жизни я знала одного человека — доброго, но строгого наставника, а тут ее подменили на хитрую рахану, одну из тех бездушных марионеток. И без того маленький круг тех, кто был мне дорог и согревал душу надеждой на лучшее, рассыпался в пыль, оставляя меня один на один со всей жестокостью и безысходной несправедливостью мира.

— Вай-дела Беата, — тихо проговорила я. — Объясните мне, наконец, что происходит?

— Для тебя это так важно? — холодно заметила жрица Пречистой Живы.

— Да! — твердо проговорила я. — Мне важно все!

— Поверь, милочка, правда куда ужаснее, чем ты думаешь!

— Ничего! Я постараюсь выдержать!

По полутемной комнате разлетелся женский хохот.

— Думаешь, ты сильная, моя дорогая девочка? — успокоившись спросила незнакомая мне женщина с именем моей любимой наставницы. — Тогда слушай историю, в которой нет ни славных дел, ни добрых людей.

В единственной свече, которая едва освещала комнату, оставалось достаточно воска, чтобы не погаснуть до начала конца рассказа Беаты.

— С самого детства меня растили, как будущую жену короля! Не Крайстута, как ты понимаешь.

Догадка мелькнула в памяти вместе с галереей портретов королей и их избранниц в стенах королевского замка — Удвиг и, напротив его, пустая стена. Стало дурно, но я должна была выдержать это испытание до конца.

— А его старшего сына, который должен был наследовать престол вслед за своим отцом. Но так уж вышло, что первый мой жених умер еще тогда, когда мне едва исполнилось шесть лет.

Ну да, печальный факт, если учесть, что ожидания так и не оправдались еще раз пять.

— Но тогда я была мала, ничего не понимала. Зато мой батюшка понимал все. Он был невероятно амбициозен — для него ничего не имело значения, кроме короны. Каждый раз он мне твердил одно и то же — ты станешь королевой!

Она резко обернулась ко мне, а я в ужасе попятилась к стенке. Передо мной была совсем не вайдела Беата — это была незнакомая женщина, истерзанная годами безнадежных надежд и страданиями. Худое узкое лицо обрамляли пряди полностью поседевших волос. Тонкие узкие губы, почти ввалившийся нос… пустые глазницы…

Что это такое?!

Я моргнула раз, второй. И видение исчезло, оставив мерзкое ощущение ужаса и отвращения. Игра теней. Слишком слабо светит чадящая свечка.

— И я поверила словам отца, что со временем на моей голове засияет рубиновыми камнями корона Латгелии. Я не учла только одного, что помимо моего батюшки и меня самой, мало кто вообще желал видеть меня женой короля. Но тогда мне было плевать! Ничто не могло меня остановить на пути к мечте…

Риджите. Королева без короны. Боги!

Внутри меня билась истерика. Страх отступил, уступив место злости и обиде, но злости было больше. Мир, которому я была так предана, давно уже был осквернен, а я жила в счастливом неведении долгие годы.

— К-как… так получилось? — с трудом раскрывая слипшийся рот, чтобы выведать у бывшей наставницы хоть что-то, но слова через силу протискивались через задеревеневшие губы.

— А еще я не учла того, что принц сам откажется на мне жениться! — наставница развела руками. — Знаешь, мне и в голову не приходило, что кто-то из мужчин способен от меня отказаться.

Тут она взвизгнула, прижав кулаки к своей груди, но очень быстро взяла себя в руки.

На сколько, порой, самоуверенность бывает слишком тонкой гранью между возвышением и тщеславием.

— Я получала сотни предложений руки и сердца в год, но тот, чьей женой я так жаждала стать выбрал другую.

— Вы любили принца?

И тут женщина задумалась.

— Разве на пути к мечте любовь является главным приоритетом?

— Наверное нет, — с грустью ответила я, — но чувства — это то, что человека делает живым и счастливым.

— Что ты знаешь о чувствах?

Наверное, ничего, раз сижу в странной комнате похожей на склеп, с женщиной, перевернувшей мою жизнь.

14.3

Что-то шло не так.

Плохое предчувствие душило все время с тех пор, как он оставил Гинту в доме Браггитаса, после разговора с Эратриэлем. И почему он не забрал ее тогда с собой?

Плевать на все условности! На ее брата и ее отца! Забрать, запереть и никуда не выпускать, до выяснения всех тайн и обстоятельств, с ними связанных.

И их последняя встреча не была похожа даже на обмен любезностями.

— Гинтаре, послушай! — окликнул Майло девушку у самой двери в ее комнату. — Нам надо поговорить.

— О чем, лорд Вардас? — она горько усмехнулась и повернула дверную ручку. — О ваших грандиозных планах, где разменной монетой снова стану я?

— Зачем ты так? — Вардас схватил Гинту за руку и развернул к себе. — Я…

Слова комом застряли в горле, словно канцлер — сопливый юнец, растерявший всю свою решимость в любовном запале.

— Не злись! Согласен, это был глупый план, но… просто поговори со мной.

— Как бездарно вы пытаетесь изобразить влюбленного, лорд Вардас! — она попыталась вырваться. — Только на этот раз я уж точно не куплюсь. А то завтра сюда явится леди Хенсли проверять на сколько далеко зашли наши с вами отношения.

— Лейда? — Майло, к своему стыду, почти забыл об этой женщине, так настырно навязанной ему Бренусом. — Гинтаре, она ивелесская шпионка, посланная следить за мной. Своих врагов я обязан держать к себе даже ближе чем… друзей! Тристан уже давно копает под меня и ищет уязвимые места и слабости, но пока безрезультатно.

Гинта медленно обернулась.

— По вашему мнению от этой новости я должна прийти в восторг, но почему-то он меня не воодушевляет. Видимо, это связано с тем, что эта новость мне совершенно безразлична.