В комнате царила темнота. Настя любила задергивать окна плотными шторами, чтобы даже звездное мерцание не просочилось в глубину спальни. Кто бы мог подумать, что у такой раскованной девочки столь тонкая натура. Она, видите ли, боится того, что за процессом их любви могут наблюдать через открытые окна скрытые видеокамеры, и это при том, что квартира, совсем недавно купленная Герасимом, располагалась на четырнадцатом этаже. У подруги явно богатое воображение, но за ее титьки можно простить и не такое чудачество.

– Ты не спишь? – тихо спросила Настя.

Святой чуть повернул голову.

– Нет, просто слегка задремал.

– Можно тебя спросить?

– Спрашивай.

– А что ты за человек?

Настя придвинулась немного ближе, и Святой отчетливо различал овал ее лица, аккуратный, с махонькой горбинкой нос. Вот вместо губ чернота, похоже, девушка слушала его, открыв рот. Занятное внимание, к чему бы это?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну-у, непонятно совсем. То ты монах, то к тебе какие-то странные люди захаживают.

– Тебя это смущает?

– Просто я себя неловко чувствую.

– И это я слышу от девушки, которая проигрывает в казино едва ли не ежедневно по две тысячи баксов! Не переживай, они тебя не тронут, – улыбнулся Святой.

– А что это за женщины?

– Какие? – насторожился Герасим.

– На фотографиях.

– Ты видела фотографии? – Святой едва не поперхнулся.

– Ну да, – равнодушно произнесла Настя. – Они лежали на столе. Я думала, это обыкновенные фотографии, вот и посмотрела ради любопытства.

От души отлегло. Действительно, однажды он разложил на столе фотографии пассий Барина и забыл собрать их.

– Это дамы моего сердца.

– Ты, оказывается, очень любвеобильный.

– Мужчине никогда не нужно подобное ставить в вину, – мягко укорил Святой. – И чтобы как-то тебя утешить, скажу, что у меня с ними все кончено.

– Меня это немного радует, – неуверенно протянула Настя.

– Кстати, где-то здесь был свет, – пошарил Святой по стене, пытаясь отыскать выключатель.

– Он немножечко подальше, дай я тебе помогу, – Настя придвинулась к нему еще ближе, и Святой почувствовал, что она полностью обнажена. У нее была странная особенность: после близости она надевала трусики. Отчасти это его раздражало, но не мешало – в случае необходимости он просто стягивал их и осуществлял задуманное. И сейчас он был приятно удивлен, почувствовав жестковатый кустик ее волос, который щекотал его бедро и словно требовал от него активности.

– Какая ты гладенькая, – обнял Настю Святой.

Рука скользнула по талии и направилась к бедрам.

– Постой, ты же искал выключатель, – все более наваливалась на него Настя, – сейчас я тебе его отыщу.

Очертания ее лица были размазанными, Святой мог только предполагать, насколько Настя была красива. Но чего она не могла утаить, так это аромат, исходящий от ее тела. Где-то он даже понимал насекомых, устремляющихся на запах своей любимой.

– К черту этот выключатель! – теснее прижал к себе Настю Герасим.

– Нашла! – воскликнула она почти торжествующе.

Негромко и сухо щелкнул выключатель, свет пробился через зеленоватый абажур и окрасил комнату в болотный цвет.

– Ты хочешь попробовать со светом? – поддразнил девушку Святой.

Чего Настя не могла терпеть, так это трахаться при свете. Ей казалось, что в минуты близости ее лицо страдальчески морщится и она теряет половину своего очарования. А женщина в глазах мужчины всегда должна оставаться обворожительной. Что значит молодость! Ей даже невдомек, что мужчина, созерцая женщину, изменившуюся в сладостной муке, зажигается еще сильней.

– Нет, но… если ты хочешь. Мне это будет непросто.

– Я это знаю. Но обещаю тебе, что ощущение будет незабываемым.

Настя не торопилась сползать с него.

– Интересно! Так ты собираешь ощущения или женщин?

– Представь себе, что я не отделяю одно от другого.

– Вот как. И под каким же номером я буду в этом списке?

– У меня имеются подозрения, что ты всегда будешь только первой.

– Знаю наверняка, что подобные слова ты говорил и другим своим подругам, но так чертовски хочется в них поверить.

Мягкие и теплые губы приникли к его шее, слегка пощекотав кожу. Настя прекрасно делала массу вещей, но больше всего ей удавались поцелуи. Святой лежал неподвижно, прекрасно осознавая, что за этим последует. И не ошибся. Девушка на секунду оторвалась, но только для того, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. После чего, высунув язычок, скользнула вниз, оставляя на его животе узкую влажную дорожку.

– Похоже, что ты настроена серьезно, – улыбнулся Святой, – мне это начинает нравиться. Господи, каких забавных вещей я себя лишал.

Настя сползла к самому низу его живота и, обхватив руками его бедра, сдержанно поинтересовалась:

– Ты готов?

Герасим невольно хмыкнул:

– А ты еще смеешь сомневаться? Здесь совсем необязательно смотреть в глаза, чтобы поверить в это.

Настя, расположившись между его ног, сообщила:

– По-китайски это называется игра на флейте. Мне бы очень хотелось верить, что я не разочарую тебя и исправно отыграю на твоем инструменте. Господи, какой же он у тебя все-таки большой! – не то ахнула, не то воодушевилась Настя.

Бережно, как если бы она имела дело с очень хрупкой вещью, способной рассыпаться в пыль от малейшего прикосновения, она обхватила пальцами его член. И с интересом, какой присущ разве что детсадовским девочкам, впервые увидавшим нечто у соседа по горшку, принялась его разглядывать.

– Что-нибудь не так? – чуть обеспокоенно, пряча улыбку, спросил Святой.

– Отчего ж, – дернулось в недоумении хрупкое девичье плечо, – все как надо.

– Ну слава тебе господи! – воскликнул Герасим. – А я уж переживать начал. А что же ты тогда так усердно разглядываешь? Уж очень мне хочется услышать, как моя флейта заиграет. Знаешь, у меня всегда были склонности к музыке.

Настя улыбнулась:

– Ну, тогда слушай.

Высунув язык, она провела его кончиком по головке члена. Потом еще разок и еще. Получалось очень забавно. Теперь Настя напоминала маленькую озорницу, наконец дорвавшуюся до порции мороженого. Святой держался ровно минуту, а потом, уже не в силах справляться с нарастающими ощущениями, негромко застонал.

Настя немного отстранилась и, заглянув в лицо Герасима, искаженное негой, объявила:

– Вот такие звуки издает флейта.