Лу зажмурилась, вцепилась пальцами в стол – похоже, ожидала, что с ней произойдет то же самое, что и с Нартом. Острые черные коготки ее неприятно скрипнули по пластику. Полузулуб насупился, напрягся и… ничего не случилось.

– Нет у тебя чипов, – облегченно выдохнул он и радостно улыбнулся.

– Я не понимаю… – осторожно подала я голос. – Зачем Юнджиану блокировать способности Нарта? Разве такие таланты индиго – не одна из тем его исследований?

– Думаю, он боялся, что Нарт сбежит, – задумчиво протянула Лу. – И прихватит меня с собой. Магнитное поле… оно же везде. Помнишь вашего супергероя из комиксов? Как его там звали? Магнито? Эрик?

Я кивнула. Лу удивительно хорошо знала историю и культуру Земли – многих рас, не только европейской.

– Поверь, за десятилетия заточения изучишь и не такое, – невесело усмехнулась подруга. – Я разговариваю на многих языках Союза, знаю историю и культуру сотен рас, десятков планет.

– Мы разговариваем и знаем, – поправил ее Нарт и не удержался, накрыл руку Лу своей, огромной пятерней.

Подруга раскраснелась, улыбнулась как-то по-особенному и затихла, наверное, наслаждалась прикосновением. Подняла на Нарта глаза, и некоторое время они удерживали зрительный контакт. И было столько понятного в молчании полузулубов, в их красноречивых взглядах, что страх стянул горло тугой петлей. Нарт кивнул в сторону окна. Лу чуть наклонила голову, проследила за жестом мужчины. Он повторил, еще отчетливей, резче. Лу застыла, как всегда, когда обдумывала что-то всерьез.

Я похолодела изнутри. Казалось, друзья в шаге от рокового решения, и вот-вот они сорвутся, сделают то, о чем потом мы все будем жалеть и горевать.

Я напряглась, стиснула челюсти до зубовного скрежета, сжала кулаки до боли в суставах и наблюдала за молчаливым диалогом Лу и Нарта.

Внезапно подруга вернулась к реальности, покосилась в мою сторону и кивнула, словно напоминала Нарту о данном слове. Полузулуб пожал плечами, выдохнул, будто только что собирался во все тяжкие и с радостью отложил рискованное предприятие. У меня тоже вырвался вздох облегчения. Почему-то родилось ощущение, что секунду назад друзья балансировали на краю пропасти, но счастливо одумались, спаслись.

– Ну, пока тренировку закончим, а вы побудьте вдвоем! – Торопливо выпалила я и выскочила из палаты прежде, чем Лу дернулась, чтобы остановить.

Этим двоим явно было, что сказать друг другу без посторонних глаз и ушей. Они долго сдерживались, долго выстраивали стены непонимания. И сейчас, здесь, когда все это рухнуло перед лицом болезни и общих несчастий, я меньше всего хотела помешать их соединению.

В парке Стемисов заливисто пели птицы. Безветренная погода превратила пушистые облака на небе в огромные белесые перины. Я шагала по синей брусчатке и думала о Расе. Где он? Как он? Как дела у моих путешественников?

Сейчас мне как никогда хотелось освоить дар телепатии. Разговаривать с мельранцем, ощущать его, как в те редкие минуты, когда удавалось «забраться к нему в голову». Я очень скучала по Расу. Так, словно мы давным-давно вместе, помолвлены или даже женаты.

Я дошла до скамейки. На спинке ее сидело несколько жуков, почти с ладонь величиной. Внешне они походили на желтых божьих коровок, но стрекотали как кузнечики. Я начала привыкать к этим насекомым, а они, кажется, совершенно не боялись людей.

Моим присутствием жуки интересовались не больше, чем планетарным космотелепортом, где-то на другом конце Мельрании.

Я присела на скамейку, откинулась на спинку и прикрыла глаза.

Захотелось очутиться рядом с Расом, забыться в его стальных объятиях, молчать о самом главном вместе, выражая эмоции лишь ласками, поцелуями.

«Милана? Ты?» – голос мельранца звучал как из глубокого колодца – хрипло, глухо, без прежних бодрых интонаций. Я выпрямилась, до боли свела лопатки, сердце заколотилось как сумасшедшее.

«Рас? Ты в порядке?» – спросила суматошно.

«Все хорошо. Все будет хорошо» – уклончиво ответил мельранец. Он хотел добавить что-то еще, я прямо чувствовала это, ощущала всем существом. Но невидимая преграда разделила нас, как всегда совсем не вовремя.

Я напряглась, попыталась пробиться к Расу опять. Но, как и в прошлые разы, словно натыкалась на глухую невидимую стену.

«Милана! Ты просто неправильно тренируешь телепатию» – прилетел откуда-то низкий мужской голос. – «Я научу тебя. С Расом, правда, все в порядке. Но он свяжется с тобой попозже. Я научу и его. Просто сейчас… мы немного заняты. Кстати, я Ивар. И уж раз не могу сделать ничего большего… Кажется, уже не смогу некоторое время, постараюсь помочь полузулубке тренировать тебя».

Ивар! Это же тот самый плазменный индиго, к которому отправился Рас! Что значит, он не может сделать ничего больше? Что означают эти грустные нотки в голосе Раса?

Я снова напряглась что есть сил. Но телепатический канал оборвался, и я бессильно откинулась на скамейку – встревоженная и опустошенная.

«Ты слишком много энергии тратишь впустую. Жди. Мы с тобой свяжемся» – донеслось будто очень издалека, едва слышно.

***

Рас

Вечерний лес Йокки навевал тревогу, действовал на нервы. И не только мне – Эймердина и Лас выглядели не на шутку обеспокоенными, Галлиас все больше хмурился, лица биоботов окаменели. К горечи во рту я уже привык, но резкий мускусный запах, вперемешку с ядреным, похожим на уксусный, щекотал ноздри, заставляя то и дело заходиться чихом. Эйми, Ласу и Галлиасу приходилось не лучше. Только биоботов словно вообще ничего не брало.

Птицы перекрикивались, словно оплакивали кого-то – надсадно и жалобно.

Пожухлая трава и палая листва хрустели под ногами так неприятно, что порой меня передергивало.

Солнце давно село, но воздух оставался таким горячим, что, казалось, дышу у самого костра, то и дело рискуя обжечь легкие.

От микро-приборов для ночного видения неподготовленные глаза начинали слезиться.

Галлиас по-прежнему ехал на плечах Литавра, но вид у него был сосредоточенный и суровый. Биоботы немного замедлились, но не потому, что устали – просто остальные оказались не в силах выдерживать прежний бодрый ритм. Литавр, Арес и Геракл выглядели стожильными, и я в который уже раз восхитился спутниками-полумашинами.

Признаться, я, как и многие другие мельранцы, относился к ним свысока, не считал полноценными членами команды. Но сейчас, здесь, именно они выручали нас как никто другой.

После целого дня пути, неусыпного внимания к смертоносному окружению, мне хотелось просто упасть и не подниматься до утра. Все тело ломило, глаза слезились, ушибы от ударов хрустов, которые поначалу не воспринял всерьез, превратились в гематомы и ощутимо ныли.

По горлу словно водили наждачной бумагой – нам пришлось огибать заросли ядовитого кустарника и все немного надышались яда. Пять или шесть кустов мы лихо перемахнули, пользуясь пониженной гравитацией и предсказуемо глотнув хорошую порцию вредных испарений.