– Это… А кто вчера весь вечер рыдал? Рёва-корова! Почём молоко продаёшь?

– Ах, ты!..

Перепалка грозила разгореться с ещё большей силой, но из школы вышел Мишка.

Настя, недолго думая, вытолкнула Антона из-за двери, за которой они стояли, и мальчишке ничего не оставалось, как окликнуть друга.

– Ты где шляешься? Нашёл записку?

Пока паренёк думал, что ответить, на улицу вприпрыжку выскочил весёлый Андрей, тот мелкий из толпы, одноклассник Антона. Он легонько стукнул Мишку кулаком в плечо и заговорщицки спросил:

– Давно вы мутите вместе? – и неопределённо указал головой в сторону выглядывавшей Насти.

Заподозрить друга в романтической привязанности к двери, за которой стояла девочка, никак не получалось – значит, Настя.

Ну да, стоило догадаться. А ещё другом его считал…

«Предавший однажды, предаст снова…», – интересно, это он вычитал где-то, или так, краем уха от кого-то слышал?

Ну ладно, держись, недомерок, скоро она тебе перестанет доверять! Уж он-то постарается!

Пока Антон пререкался с наглым сорванцом, к ним обоим подошли барсики.

Мишка безразлично посмотрел на котов. Снова эти…

Получается, даже сейчас всё упирается в наличие усатых. Не потеряй Мишка тогда своего барсика, и Настя…

Кулаки сжались как-то непроизвольно.

Бросив короткое:

– Да мне плевать!», – паренёк развернулся и пошёл прочь.

– Это что вообще было? Того, да? – Андрей покрутил пальцем у виска. – Давно у него проблемы с башкой? А, пофиг. Сами разбирайтесь с этим придурошным.

Ребята остались вдвоём.

– Что делать будем? – неуверенно спросил Антон, понимая, что не ошибся насчёт собственных предположений о серых буднях.

– Тупой, что ли? Пойдём за Мишей. Заодно узнаем, где он пропадает, – девчонка явно не церемонилась с чувствами и самооценкой собеседника.

Семиклассник шёл быстро. Даже слишком. За время пути пару раз споткнулся и чуть не упал, столкнулся с полной женщиной, увешанной пакетами, как новогодняя ёлка игрушками. Особенно юных преследователей возмутило, что виновник столкновения даже не извинился и не помог собрать рассыпавшиеся яблоки.

Куда он вообще может так мчаться, будто на поезд опаздывает?

Со временем дети перестали таиться, ведь их друг не проявлял интереса ни к чему вокруг. Не было пугливых озираний по сторонам, сверки с навигатором в телефоне и тому подобного. Только уверенность в правильности выбранной дороги. Дороги, о которой он ничего прежде не рассказывал. И это пугало.

Забег закончился внезапно у неприметного серого здания, в которое вошёл Мишка.

– А что там?

– Почём мне знать? Не помню, чтобы Миша об этом рассказывал, когда провожал меня домой. Может, тебе говорил, нюня?

– Ты это… Достала уже, корова бешеная. Белены, блин, объелась? Это… Требую молоко за вредность, Мумуня.

– Офигел, что ли?

– У тебя учусь! – только Антон открыл рот, чтобы достойно ответить зарвавшейся спутнице, как его перебили.

– За ним пошли, желешка. Сдрейфил, а?

Антон злился.

Вот ведь!

Пойдёшь – неизвестно, чем закончится. Не пойдёшь – так и останешься «желешкой».

Что она привязалась-то к слову дурацкому. Даже звучит мерзко – «же-е-ле-е-шка».

Как его угораздило связаться с этой чокнутой семейкой?

Жил ведь нормально, никому не мешал. Наверное. Во всяком случае, не сильно мешал. Определённо, Кафтановы – наказание за страшные…

Преступления?

Не, точно нет.

Ошибки?

Ну-у…

Может, грехи?

Какие там у него грехи накопились? Тройка по математике?

Как-то слишком мелко, таким бедствием за ерунду не могли наказать…

Антон почувствовал вполне крепкий пинок.

– Алё, на бронепоезде! Мне что, самой идти?

– Да куда ты, блин, собралась? Или это… Надеешься на указатели «Мишка пошёл… куда»? Куда-то, в общем, туда… Нам по всем этажам бегать, заглядывая за каждую дверь?

Но Антона за шиворот уже тащили к входу. Сопротивляться было бессмысленно.

– Понятия пока не имею. На месте разберёмся.

– Ага, ты это… На пустыре уже разобралась… – Антон понял, что сказал лишнее.

Настя остановилась, злобно посмотрела на него, но отпустила.

– А у тебя есть идеи получше, желешка? – на удивление, новой порции брани не последовало, хотя и извиняться никто не подумал. – Нет? Ну, и отлично. Попытаемся понять, куда он мог пойти, а там видно будет. Может, и будем заглядывать.

– Помогите кто чем может, сами мы не местные? Ты это… Ещё раз «желешкой» назовёшь, станешь Мумуней, корова безрогая.

Настя хмыкнула.

– Типа того, холодец. Так лучше? Трясущийся холодец из… А из чего его делают? Из свиноушек? Свинотушек? Может, всё-таки вернёмся к «желешке»?

– Желешка. Это не так мерзко, – угрюмо согласился Антон.

– Та да. Самой противно стало.

Подобию коварного плана пришёл конец, как только сообщники переступили порог: у входа сидел охранник.

Антон облегчённо вздохнул, чего нельзя было сказать о его спутнице. У той в голове проворачивалась очередная сногсшибательная безнадёжная и беспощадная идея о светлом будущем. В смысле: о проникновении внутрь под благовидным, не вызывающим подозрение предлогом. Сам факт того, что эта парочка подталкивающих друг друга школьников выглядела более чем подозрительно – в расчёт не принимался.

– Ребят, вы куда?

Дети ожидали чего угодно, но только не этого вопроса.

Вот что на него ответить? Следим за другом?

Поверят, конечно, но лучше бы не верили. Меньше неприятностей будет.

Легко и непринуждённо сказать: «Куда идём мы с Пятачком большой-большой секрет»?

Ну…

Жить вообще-то не так уж плохо, зачем же сразу так?

Неуверенные попытки Антона выкрутиться выглядели просто жалко, Настя тоже недалеко от него ушла. А закончилось всё вообще просьбой предъявить документы, подтверждающие личность, которых не то чтобы отродясь ни у кого не было, но с собой – точно не имелось. Пришлось извиняться и спешно ретироваться.

Что ни говори, а всё-таки Антон был рад такому исходу дела, потому что не представлял, что делать дальше, если вдруг получится войти внутрь. Идеи девчонки и звучали-то не особо, а на практике…

Нет, лучше держаться от неё подальше, пока не угробила, как барсика Мишки.