– Мистер Волкмейер, – серьезно сказал он, – один из самых крупных землевладельцев в округе. У него такой дом, какой тебе и не снился. Это один из самых уважаемых людей нашего штата!

Майк Раглан хлопнул дверцей машины, запер ее и сунул ключи в карман. Затем он зашагал по дорожке, ведущей к крыльцу. На широкой затененной веранде веяло прохладой и росли чудесные цветы, которые запомнились ему с прошлого посещения.

Дверь ему открыла Мэри, девушка-навахо.

– Мне бы хотелось увидеться с Иден Фостер, – сказал Майк.

Не сводя с Майка взгляда больших темных глаз, девушка отступила, давая ему войти.

– Я сейчас доложу о вас, – проговорила она. – Присаживайтесь.

Она придвинула к нему кресло и, наклонившись поближе, будто бы для того, чтобы смахнуть с обивки какую-то пылинку, тихонько шепнула:

– Будьте осторожны!

Майк не стал садиться, он стоял посреди комнаты. Ничего тут вроде бы не изменилось – только теперь на столе лежала его книга о путешествии в древний монастырь, затерявшийся в предгорьях Тибета.

Из-за двери, за которой скрылась Мэри, послышались приглушенные голоса. Он огляделся. Две двери вели из комнаты в глубь дома, еще одна дверь выходила в сад, а четвертая – на пустынную лужайку, по краям которой росли деревья. Боковым зрением Майк уловил качнувшуюся тень на траве – кто-то отошел от двери к лужайке. Пройдя через комнату, он слегка передвинул кресло, поставив его таким образом, что оно загородило эту дверь.

Иден Фостер неожиданно вошла в комнату.

– Мистер Раглан! Как это мило с вашей стороны! А я ждала, что вы позвоните, – приветливо улыбаясь, сказала она. Платье цвета морской волны, несомненно, было ей к лицу. Этот наряд удачно дополняли ожерелье из бирюзы и кораллов и такие же браслеты на запястьях. – Что будете пить?

– Кофе. Для других напитков еще слишком рано.

– Да-да, конечно. – Она указала на стол. – Я как раз читала вашу книгу. До чего странное место! Правда ли, что даже китайцы мало знают о нем?

– Да, это так, хотя они вряд ли согласятся с таким утверждением. Этим людям удалось создать у себя в горах нечто вроде независимой автономии.

– Вы сумели побывать во многих необычных местах, не так ли?

Он улыбнулся в ответ:

– И представьте, я готов вновь отправиться в далекое путешествие. Такая жизнь стала для меня привычной.

Улыбка исчезла с лица Иден, она вытащила сигарету из шкатулки, стоявшей на столе.

Странно, с чего бы ей так нервничать? Может быть, пыталась угадать, зачем он пришел? Или ее так встревожил его намек на то, что он всегда готов к необычным путешествиям?

Она села, и Майк последовал ее примеру. Мэри внесла кофе, и они завели разговор о погоде. Когда же горничная наконец ушла, Майк сказал:

– Перед путешествием по какому-нибудь загадочному краю весьма полезно поговорить с теми, кто побывал там до тебя или даже жил там некоторое время. Это позволяет избежать многих ошибок.

– Да, пожалуй, в этом вы правы.

– А вам ничего не известно о моем друге, который недавно пропал?

– Пропал?.. О, вы, вероятно, имеете в виду Эрика Хокарта? Я слышала о нем кое-что. Ведь у нас такой маленький городок…

– Я надеялся, что его удастся отыскать прежде, чем окажется задействовано правительство. Это было бы лучше для всех. Чиновники могут проявить чрезмерное усердие.

– Но почему это беспокоит вас?

– Я уже сказал: мы с ним друзья. – Раглан отхлебнул кофе. – Я начну поиски с той горы, где он собирался строить дом. Точнее сказать, с кивы на той горе.

– С кивы? Это такая круглая комната, место для индейских обрядов, не так ли? А что в ней может быть такого необычного?

Раглан улыбнулся:

– В этой киве есть еще и окно. Моя собака проходила сквозь него, и Эрик говорил, что как раз из этого окна к нему выходила женщина – очень красивая женщина…

– И он разговаривал с ней?

– Она хотела, чтобы он пошел туда вместе с ней, по его словам выходило, что она старалась во что бы то ни стало завлечь его. Но он в тот раз не поддался.

– А вы тоже равнодушны к хорошеньким женщинам?

– Почему же, как раз напротив, я их очень люблю. Но, как говорится, все должно быть к месту и ко времени.

– А если она как раз и хотела отвести его в замечательное место?

– Уверен, что такими ее намерения и были. Только окажись я на его месте, мне бы показалось иначе.

– А вы, наверное, очень сильный. Да? – У нее были прекрасные глаза. Поставив кофейную чашку на стол, она поудобнее устроилась на диване, забравшись на него с ногами.

– Мы говорим об Эрике Хокарте, – напомнил он, – и главные неприятности начнутся, если он не будет найден.

– И вас это очень волнует, не так ли?

– Очень. – Он выразительно взглянул на нее. – Но и вас это должно волновать. – Он сделал широкий жест. – Жить в таком раю, наверное, очень здорово, удобно и бесхлопотно. Вам наверняка было бы жаль лишиться всего этого.

Она ответила не сразу, и Майку показалось, что она не на шутку разозлилась. Но она заговорила снова, глядя на него совершенно невинными глазами:

– А я вовсе не собираюсь терять это, мистер Раглан. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. У меня есть друзья, очень хорошие друзья, которые не допустят, чтобы меня кто-то беспокоил.

– Даже если на карту будет поставлена их репутация? Даже в том случае, если вдруг начнется разбирательство, предметом которого станут отношения этих людей с одной весьма привлекательной во всех отношениях молодой особой?

– Наши отношения, как вы это называете, никогда…

– Я не сомневаюсь, Иден. Я все прекрасно знаю. Я верю тебе, но вот только кто еще этому поверит? Ты, наверное, все-таки изредка читаешь газеты и знаешь, что жизнь человека в политике обычно висит на тоненьком волоске. И любой скандал вокруг его имени может принести непоправимый вред, так что мало кто из них отважится на это.

Майк непринужденно откинулся на спинку кресла, но в то же время ни на секунду не переставал прислушиваться к малейшим шорохам в доме. Он был готов к тому, что их подслушивают, а возможно, и дожидаются ее сигнала.

– Иден, нам нужно очень серьезно поговорить. Я хочу, чтобы Эрик Хокарт вернулся назад целым и невредимым. Я уверен, что ты в силах сделать так, чтобы он вернулся. Если же не сможешь гарантировать это сама, то должна сделать все от тебя зависящее, чтобы убедить других. Хокарта надо немедленно освободить.

Затушив сигарету, она налила себе еще чашечку кофе из кофейника, пряча взгляд. Она была явно обеспокоена.