И все же в ней присутствовала скрытая сила, он видел ее. Возможно, в нее не верили ни сама Сесилия, ни ее родители.

– Ты не считала себя идеальной, – сказал Марк, – но все же спасла меня от дикого кабана.

Сесилия затаила дыхание. Хорошо, что он сейчас не видит ее лица. Она улыбнулась и посмотрела на него через плечо:

– Я нарушила все правила охоты.

– И тем не менее зверь мертв, а я жив. – Он сделал шаг к ней. – Ты смелая и храбрая, у тебя все получится.

– Ты так в это веришь? – с сомнением спросила она.

Марк отчетливо видел перемены. Неужели его вера в нее помогла?

– В тебя? – Он взял ее руку и прижал к груди, и на этот раз Сесилия не вырвалась. – Да!

И она улыбнулась. Так чудесно, как никогда ранее. Как удивительно, что всего несколько простых слов оказали столь сильное воздействие. Он ощутил себя счастливее, чем после победы в бою.

Марк не сдержался и поцеловал ее. Не думая ни о чем. Не желая думать. Ни о том, что будет сейчас, ни потом, в будущем.

– Сесилия, – прошептал он, – у нас есть эта ночь. Возможно, еще одна или две. Ты…

Он был и остается человеком действий, а не слов, но надеялся, что его глаза передадут все, что он не умел и не мог сказать.

Да! Сесилия поцеловала его. Забыв обо всем, она хотела идти туда, куда ведет ее сердце, признать то, что так долго гнала от себя, чего опасалась.

Она берегла себя от чувств, как Лосфорд охранял границы королевства, забыв, что она не только графиня, но и женщина. Чувствам нет места там, где правит долг.

Она была уверена, что этот человек был ее врагом, потому давала волю злобе и слишком поздно поняла, что ненависть в душе сменилась любовью. Она любила Марка и не хотела его терять.

– Как бы я хотела тебя ненавидеть…

– Почему?

– Мне было бы не так больно. – Как глупо в этом признаваться.

Марк смотрел на нее с удивлением:

– Я никогда не желал тебе зла.

Будучи солдатом, он видел лишь раны на теле, те же, которых она боялась, были незаметны.

– Тебе надо будет уехать.

Сесилия покачала головой. Она должна быть честна с ним и с собой. Пора сбросить маски.

– Ты знаешь, это так. Настанет день, ты сядешь на корабль и уплывешь к родным берегам. А я так и не узнаю, добрался ли ты до дома или погиб в волнах. Так или иначе, я до конца своих дней буду думать о тебе и страдать… потому что останусь здесь. Здесь. В этих каменных стенах. Сесилия грустно улыбнулась и отвела взгляд.

Марк смотрел на нее в недоумении:

– Ты можешь все изменить!

– Нет. Я всегда знала и была готова к тому, что велит мне долг, – выйти замуж. Я не думала о чувствах, им не было места в моей жизни. И потом я встретила тебя. Врага, человека, к которому, я была уверена, никогда не смогу испытывать симпатию, общение с которым ничем не будет мне грозить, с которым я расстанусь без сожаления.

– Забавно, я всегда боялся к кому-то привязаться, и вот я здесь, с тобой, мы вдвоем, и эти дни могут остаться в нашей памяти светлыми, а не полными горечи. Но я должен быть уверен, что ты хочешь этого так же сильно, как я.

Его предложение безрассудно. Что, если у нее будет ребенок, как у Изабеллы? Она вспомнила, как позавидовала тогда принцессе, ведь она решилась поддаться чувствам и открыла путь Ангеррану на свое ложе. Да, потом, возможно, она сожалела, но могла сожалеть больше, если бы этого не сделала.

Последние события научили Сесилию решительности, при желании надо иметь мужество сказать «да».

– А что потом? Буду ли я достойна того, чтобы ты скучал и думал обо мне каждую минуту?

Марк отшатнулся, будто от удара. Он и представить не мог, что она запомнила его рассказ о дочери мясника. Ведь он все же смог забыть ту женщину.

Потому что встретил другую.

– Я буду скучать по тебе до последнего вздоха.

Они стояли около кровати. Ах, женская одежда непроницаема, как доспехи. Ему удалось снять с нее лишь верхнее платье, но под ним было еще одно, с которым справиться будет труднее.

Марк не смог скрыть разочарования:

– Почему дамы не носят простые платья, как туники?

Сесилия улыбнулась, переводя дыхание:

– Придется тебе взять на себя роль служанки. Снять и надеть его непросто.

– Говори как, – уверенно произнес Марк. Сейчас он готов сразиться с любым, даже самым изощренным врагом.

Следуя ее указаниям, Марк расстегивал и расшнуровывал, стараясь сдерживаться, чтобы просто не разорвать наряд. В конце его ждала награда. Платье медленно скользнуло с плеч вниз, открывая прекрасное тело. Плечи, руки… Она запуталась в рукавах и резко потянула ткань, теряя терпение, как и он.

Она стояла перед ним обнаженная, густые волосы рассыпались по спине, несколько прядей прикрывали грудь. Он с наслаждением изучал каждый изгиб, признавая, что одежда скрывала от взора все самое прекрасное. Время остановилось. Марк сидел на кровати, не в силах оторвать взгляд от самой красивой женщины в мире. Он безумно желал ее, но этот момент не менее ценный и должен стать незабываемым.

Удивительно, но в своих мечтах он представлял Сесилию именно такой. Впрочем, реальность оказалась даже прекраснее. Она не без удовольствия смотрела, как жадно он разглядывает ее тело, и не смогла подавить рвущийся из груди стон. Эти звуки объяснили все лучше любых слов. И тогда он осмелился ее коснуться.

Руки его оказались нежнее, чем можно было ожидать от воина. Сесилия подошла к кровати и легла на нее, отдаваясь мужчине, своему желанию, признавая наконец правду.

Она так долго лгала себе. И ему. Изображала ненависть, затем безразличие. Она и сейчас продолжала лгать, говоря, что готова смириться с его отъездом.

Обо всем этом она не будет думать сейчас. Наступает время любви и новых ощущений, в которых она готова раствориться. В его объятиях, поцелуях, ласках. Пусть заполнится пустота в ее сердце.

Вздрогнув от резкой боли, она шептала нежные слова, как это делают все любовники, кажется, даже призналась в любви.

А потом она заснула, чувствуя на себе его руки, и ей было уютно и спокойно.

* * *

Сесилия проснулась рано утром, ее тело еще хранило тепло Марка. Она осторожно выскользнула из комнаты, чтобы не мешать ему спать и дать себе возможность в одиночестве полюбоваться рассветом, зарождением нового дня и новой жизни.

Она любила восход солнца, но сегодня все было по-другому. Она занималась любовью с французом. Нет, не так. С Марком де Марселем.

Золотистые лучи растворили запахи и стерли с кожи его прикосновения. Она много месяцев боролась со своим чувством, опасаясь, что это станет предательством по отношению к родителям. Сейчас же все мысли об этом рассеялись, стоило ей взглянуть на воды Ла-Манша, удивительно спокойные, не скрытые туманом, будто даже изменившие цвет. Таким, пожалуй, она пролив никогда не видела.