Четыре новых вокзала: Курский, Павелецкий, Виндавский (Рижский), Савеловский.

50 артезианских скважин на территории города, Рублевские водозаборные сооружения.

Первые очистные сооружения (5,4 тыс. м 3/сутки),

Первая телефонная станция.

Кажется, простое дело — трамвай… Но город был весь «разобран» на маршруты отдельных «конок», находившихся во владении множества частных лиц. По опыту приватизаций/деприватизаций самых последних лет вы можете представить, насколько конфликтное предстояло дело. За несколько лет город выкупил права на эксплуатацию «конки» и заменил ее трамваем. При князе городская управа приняла и проект строительства метрополитена. Осуществление рассчитано на 1914–1920 годы. Первая линия была — «от Сокольников до Парка» — узнаете? Проектировщики тридцатых годов начинали уже не на пустом месте.

После революции его арестовали. Узнав о том, новый московский глава, третье-четвертое лицо в рейтинге ВКП(б) Лев Каменев вызвал Голицына. Своеобразной «платой» за мастер-класс по управлению Москвой стала «охранная грамота», которую Каменев завизировал и у других членов Политбюро. После того как в тридцатых годах эти деятели догнали свою судьбу, бумажка стала, наоборот, опасным букетом автографов «врагов народа» и ее сожгли.

Похоже, идея «сто первого километра» вызревала в большевистском руководстве постепенно… В 1929 году Голицыных лишили продовольственных карточек и выслали из Москвы на станцию Хлебниково, Савеловской железной дороги. В 1931-м, по мере «обостренья классовой борьбы», попросили переехать еще дальше.

Четыре поколения Голицыных поселились в небольшом домике подмосковного города Дмитров. Так среди гонений он прожил 15 «советских» лет, публикуя научные труды по ботанике, переводя с французского научные и литературные тексты. Немного не дожив до 86 лет он скончался, оставив этот документ.

Предсказание (фрагмент)

…с другой стороны то, что режим является величиной отрицательной, видно из того, что им ничего не создано взамен разрушенного, а разрушены собственность земельная и фондовая, частная торговля, широкая промышленность… Коллективизация земледелия, торговли и производства не в состоянии заменить собою то, чего уже нет… всем этим подорваны, если даже не сломаны все устои общественного строя, которые не могут быть заменены никаким пролетариатом, какими бы коммунистическими идеями этот последний не был одушевлен.

…Поэтому его падение воспоследует силой инерции, а не под ударами грозы или в порывах бури , но как-то само собою, собственной тяжестью, т. е. непригодностью к реальному окружающему его миру, его атмосфере, его условиям. А что падение рано или поздно совершиться, в этом я ни минуты не сомневаюсь.

Лично я думаю, что возникнет диктатура, но не коллективная, как теперь претендует на это искусственно сложившийся пролетариат, а диктатура личности, наподобие наполеоновской после его побед в Италии и Египте. Но что-то я плохо верю в появление гения из нашей русской натуры, дикой, дряблой невежественной.

Что касается нашего государства, то мне представляется как неотвратимое следующие факторы: захват Петрограда финляндцами, присоединение правобережной Украины к Польше, захват Одессы Польшей. Независимость прежней казацкой области — Донской, Кубанской, Астраханской, отпадение азиатских областей, когда-то насильственно завоеванных Россией. Таково мое предсказание относительно более или менее близкого будущего.»

Редактировать, убирая этот… «. захват Петрограда финляндцами» я специально не стал, но выделил фрагмент, имеющий наиболее тесное отношение к теме книги. Ведь тогда в победе коммунизма не сомневались ни известнейшие западные интеллектуалы, ни целые научные корпорации — тем интереснее взгляд выдающегося русского администратора.

…падение… само собою, собственной тяжестью (каковую тяжесть-то в 1931 году по многим параметрам — еще только предстояло набрать). Ведь еще только предстояло выстроить: заводы, электростанции, порты, военные базы, новые рода войск, города, мосты, типографии, телебашни, самую большую в мире партию, пропагандистский аппарат… в общем все что упало само собою, собственной тяжестью— через 60 лет!

И еще этот пункт… непригодностью к реальному окружающему его миру , его атмосфере, его условиям.

Предсказано, согласитесь, главное — падение не в войне, вроде Второй мировой а именно во время жизни в этом быстро меняющемся мире, во время того, что как раз и назвали «Холодная война»

Рутений. Штрихи к коду

«Линдуловская роща»

Нам, с таким ужасом отыскивающим в календарях приговор лично себе или своему поколению, трудно даже и представить то ощущение времени или, скажем, личной растворенности во времени, которое господствовало в умах наших предшественников. Несколько неожиданный пример этого ощущения попался мне во время одной из питерских журналистских командировок: Линдуловская роща.

В отличие от недавнего московского юбилея (850-летие города в 1997 году) трехсотлетие Санкт-Петербурга привело за собой целую вереницу многих трехсотлетий. В частности, за трехсотлетием Балтийского флота последовало трехсотлетие петровского «Указа о корабельных рощах».

Трудно даже представить, но в лесной Руси, пробившейся тогда к морю, почти не было корабельного леса. Нет, конечно, без счету было «сосен корабельных», но они могли пойти только на мачты. Береза — на деготь и разве что на дрова для камбузов и специальных жаровен, которыми обогревались и сушились кубрики. Остальное елово-осиновое и прочее богатство — вообще никуда. Для строительства корпусов нужны твердые породы. На 66-пушечный корабль только дубового леса уходило 4100 тонн.

Все сосчитанные дубовые рощи приписали к флоту — и… стали закупать лес в соседней Польше. Да-да, Петр, «закрывший проблему» с железом, чугуном, медью, стеклом, добившийся ценой общеизвестных усилий «импортозамещения» почти по всем артикулам, — вынужден был строить флот отчасти из польского леса.

Ну, конечно, мириться с этим было «не можно», и последовал указ. О, эти петровские указы! Обращал ли кто-нибудь внимание на следующий, может, единственный в мировой истории логический феномен? Обычно указы Петра начинались с описания безусловных выгод очередного нововведения: «Поелику великая польза есть…», — а заканчивались угрозами батогов, вырывания ноздрей и сажания на кол для тех, кто будет уклоняться, кто будет продолжать «жить не по пользе».

Адмиралтейством были пересчитаны 12 корабельных рощ Свияжского, Чебоксарского и Козьмодемьянского уездов Казанской губернии — вышло 539 332 дерева. Флотские комиссионеры по всей Руси «чинили публики» — говоря по-современному, организовывали торги (по еще более современному — проводили тендеры). Просветитель Феофан Прокопович читал специальные проповеди о военном флоте, величая боевые корабли «сии оруженосные ковчеги, крылатые и бег пространный любящие полаты». Кое-кому приказывалось, а помещикам — по-хорошему предлагалось «сажать же лутками (желудями) дубы», чтобы потом с выгодой продавать Адмиралтейству твердую древесину.