Когда же государь увидел, что послов из Кастилии рассаживают ниже места, занимаемого послом Китая, он велел посадить их над ним, заметив, что послы короля Испании прибыли от его сына и друга, а посол из Китая представлял вора и нечестивца».

Старый завоеватель построил свою утопию – военный лагерь, город и сад в одном месте. Он пировал в нем с широким размахом. Казалось, что в эти два месяца, когда блеклое осеннее солнце приблизилось к голубым вершинам горных хребтов, город навестили джинны.

Так казалось Клавихо, бродившему по городу. Он видел дома придворных, где было много цветов и фруктов. Он видел, как по улицам носят отсвечивающие блеском драгоценных камней балдахины, из которых слышалось пение девушек, сопровождаемое игрой на лютне. Там находились тигры и козы с золотыми рогами, но это были не реальные звери, а девушки, обряженные таким образом погонщиками вьючных животных из Самарканда. Он бродил по башням дворцов, расположенным выше, чем минареты мечетей. Он видел бой слонов, а также тюркских ханов, прибывших из Индии и пустыни Гоби с подарками для Тимура.

– Никто, – говорил Клавихо, – не смог бы рассказать об этом городе, не увидев его собственными глазами и не обойдя его медленными шагами.

Тимур созвал совет ханов и военачальников.

– Мы завоевали всю Азию, исключая Китай, – сказал он им. – Мы сокрушили таких правителей, что наши дела останутся в памяти поколений. Вы сопровождали меня во многих походах, и мы всегда добивались побед. Чтобы сокрушить язычников Китая, понадобится немного усилий, пойдемте туда вместе со мной.

С такой речью он обратился к ним. В его низком голосе сквозили решимость и целеустремленность. Это был бы его последний поход через земли предков за Великую Китайскую стену. И его приближенные, отдохнувшие не более трех месяцев, пожелали поднять боевые штандарты.

Воинов, пожелавших идти в поход, собралось в Самарканде так много, что довести армию до прежней численности не составляло труда. Вдоль дороги к городу расположились двести тысяч воинов. Только что наступила зима, и они ожидали, когда снег покроет Крышу Мира. Но Тимур не стал дожидаться весны.

Он послал внука Халиля во главе правого фланга своих сил на север. Сам же направился туда в составе войск, образовавших центр и возглавлявшихся ранее покойным внуком Мухаммадом. Они вытянулись длинной вереницей, похожей на город из деревянных хижин. Ведь армия нуждалась в мощном тыловом обеспечении, и Тимур позаботился о том, чтобы участники похода не нуждались ни в чем.

Армия перебралась в Самарканде через реку, и Тимур, не произнеся ни слова, обернулся в седле, чтобы взглянуть в последний раз на город. Эмир почувствовал спазмы в горле, глядя на купола дворцов и мечетей.

Наступил ноябрь, холод давал о себе знать. Когда они проходили через ущелье, названное затем Воротами Тамерлана, начал падать снег. На равнине гуляли ветры из северных степей. Когда разыгрался буран, они укрылись в лагере. Выйдя из лагеря, они попали в белый от снега мир. Речки сковал лед, на дорогах теснились сугробы. Погибло много людей и лошадей, но Тимур не собирался поворачивать назад. Не остановился он и на зимовку в Каменном городе, где разместил своих людей Халиль, чтобы переждать холод. Старый завоеватель сказал, что пойдет в Отрар, крепость у северной границы, и велел внуку присоединиться к нему, как только освободятся от снега дороги. Им самим пришлось в начале похода устилать снег войлоком, чтобы длинная вереница из фургонов и верблюдов, бредущая по заснеженной равнине, смогла продвинуться дальше. Толщина льда на Сырдарье составляла три фута, они перебрались через реку по льду.

Затем пришла зима со всеми ее невзгодами: слякотью, дождем, ветром и снегом, бледным свечением низкого солнца надо льдом. Армия не стала двигаться вперед форсированным маршем, как она поступала во время похода против Золотой Орды, а продвигалась по нескольку миль в день в направлении Отрара и Великой хорасанской дороги в Китай.

Ее штандарты медленно перемещались через горные ущелья, затянутые туманом темные овраги, казавшиеся на фоне горных вершин еще более глубокими. Словно перегруженное вьючное животное, армия медленно преодолела перевалы и вышла на равнину. Воины увидели перед собой стены Отрара, ставшего укрытием от зимних холодов. Здесь Тимур мог передохнуть. С первым весенним потеплением он намеревался продолжить поход.

В марте 1405 года армия, по его повелению, двинулась снова. Поднялись штандарты, и загрохотали барабаны. Полки выстроились на равнине для смотра. Командующие тюменами собрали своих музыкантов для вечернего приветствия эмира. Глухой топот копыт лошадей сопровождали завывание труб и грохот барабанов.

Но это было приветствие покойнику.

В Отраре Тимур умер. Согласно его воле, войско прошло к Великой хорасанской дороге. Оседланный белый конь эмира, но без седока, двигался под штандартом Тимура.

Летопись оставила нам короткую запись о кончине Тимура. За деревянными стенами дворца стояли на снегу военачальники и командиры разного ранга. Внутри дворца сидела великая государыня Мульк-ханум, которой прислуживали ее фрейлины. Она прибыла сюда из Самарканда, когда до города дошли вести о болезни Тимура.

У входа в покои господина стояли бородатые имамы, духовные предводители, читавшие нараспев стихи Корана:

– «Под солнцем в ясный день, под луной последует она за ним во мрак, окутавший его…»

Так продолжалось недели. Молитвы не прекращались, но болезнь не оставляла эмира. Главный лекарь, мавляна из Тебриза, произнес вердикт:

– Спасение невозможно, дни государя сочтены.

Эмир лежал, вытянувшись на подушках. Заострившиеся черты его лица выделялись на фоне копны седых волос. Тимур отдавал свои последние распоряжения военачальникам:

– Не выпускайте из рук мечей. Живите в согласии, ибо раздоры погубят все. Не сворачивайте с пути в Китай.

У головы государя тлели угли жаровни. Он говорил шепотом:

– Не рвите на себе одежды и не впадайте в панику из-за моей кончины. Это приведет к хаосу.

Подозвав к себе Нуреддина и Шахмалика, он повысил голос:

– Назначаю Пира Мухаммада, сына Джехангира, своим преемником. Его резиденцией будет Самарканд. Он должен иметь абсолютную власть в решении военных и административных вопросов. Повелеваю вам служить и помогать ему. Его власть распространяется на Самарканд и отдаленные провинции. Если вы не признаете его верховной власти, то быть конфликтам.

Военачальники и племенные вожди один за другим давали клятву выполнить волю эмира. Они настаивали, однако, на том, чтобы Тимур послал за внуками и каждый из них лично выслушал заветы деда.

Но в голосе эмира зазвучали прежние нотки нетерпения:

– Это моя последняя воля. Так распорядился Аллах.

Через некоторое время он продолжил, обращаясь как бы к себе самому: