– Ну и слава богу, – сказал Риклз Келлауэю и поднял свою бутылку. Они чокнулись горлышками.

– А чем вы ее застрелили? – спросил Келлауэя мальчик.

Мериэнн дернула его за руку:

– Меррит! Грубо!

– Из «рюгера» 327-го, – ответил Келлауэй. – Ты разбираешься в оружии?

– У меня, – ответил мальчик, – свой «браунинг» 22-го.

– Меррит! У тебя нет «своего «браунинга» 22-го».

– Нет, есть!

– У тебя есть «браунинг», – поправила Мериэнн, закатывая глаза от позорного небрежения глаголами со стороны ее сына.

– Тебе нравится оружие? – спросил Келлауэй, подавшись вперед и упершись локтями в колени.

Меррит кивнул.

– У меня сын чуть помладше тебя. Ему тоже оружие нравится. Иногда мы вместе ходим на рыбалку, а потом, после ловли, идем по берегу и отыскиваем бутылки, чтобы пострелять. Однажды нашли пару вонючих башмаков и расстреляли их. Старались, чтобы они у нас потанцевали.

– Получилось? – затаив дыхание, спросил Меррит.

Келлауэй отрицательно повел головой:

– Нет. Мы их только перекувырнули.

Меррит постоял еще немного, не сводя с него синих глаз, словно в трансе, потом тряхнул головой и глянул на маму:

– Можно я теперь поиграю?

– Меррит Уинслоу! Как грубо!

– Все в порядке. Взрослые старики такие скучные, – успокоил ее Келлауэй. – Мне это мой собственный сын как-то сказал.

Мериэнн Уинслоу одними губами произнесла «спасибо» и увела детей, все еще держа их за руки выше их голов, так что детям, чтобы устоять на ногах, приходилось бежать вприпрыжку.

Риклз вздохнул и откинулся на спинку дивана. Рассеянно уставившись в экран телевизора, вдруг сказал:

– Я все собираюсь спросить тебя про пистолет.

– У-ух? – встрепенулся Келлауэй. В затылке у него закололо.

– Просто я проверил: у тебя не должно быть никакого оружия, зарегистрированного в нашем штате. – Риклз почесывал бровь, не глядя на него. – Понимаешь, может закавыка получиться.

– А-а. Он зарегистрирован на агентство «Сокол». Это их пистолет. Хотите, чтоб я поискал, не смогу ли попросить кого добыть документ на него? Они в Техасе сидят. Возможно, он там зарегистрирован или, может…

Но Риклзу было все равно, и он не слушал. Восторженно хлопнув Келлауэя по плечу, он подался вперед. На экране телевизора появился кадр входа на автостоянку торгцентра «Чудо-Водопады», блокированного патрульной полицейской машиной.

«Это стало новым обыкновением по всей стране, – доносился низкий мужской голос. – История вам известная. Раздраженная работница приходит на свое рабочее место с оружием и сердцем полным злобы и начинает убивать. Но то, что произошло после в этом торговом центре в Сент-Поссенти, штат Флорида, удивит и воодушевит вас».

– Вот мы и поехали, – произнес Риклз. – Скажу тебе, парень, мне здорово нравится видеть себя по телевизору. Здорово. Тебе был звонок от людей Билла О’Рейли?

– Ну да. И 20/20.

– Их мы тоже задействуем?

– Я полагаю.

– Хорошо, – сказал Риклз и вздохнул. – У меня бывают дни, когда в голову лезут мысли о гибели при исполнении долга, и знаешь, что уязвляет меня? Мысль, что я пропущу все то сладостное и душераздирающее, что станут передавать по телику о моей кончине.

– А если вы скончаетесь семидесятипятилетним в собственной постели после траха ранним утром?

– Я в любом случае предпочел бы минет, – сказал Риклз и еще раз приложился к бутылке с пивом. – А умереть предпочел бы легендой, только сомневаюсь, что мне так повезет.

– Буду держать за вас пальцы скрещенными, – произнес Келлауэй.

11 июля, 10 часов утра

В рассказе Келлауэю о полицейском участке, нашпигованном чернокожими лицами, чтоб ублажить чернокожую журналистку, Джэй Риклз был повинен в грехе преувеличения. На самом деле он не усаживал за стол мойщика окон и не велел тому притворяться опером. Мойщик окон был камбоджийцем и в тот день не работал.

Однако и вправду компьютерщик Шэйн Вольф из «Атлантик дэйтастрим» находился в участке в то утро, когда Лантернгласс пришла в 1993 году интервьюировать начальника полиции по поводу трагической гибели от рук полиции безымянного черного юноши. Обычно Шэйн заходил в полицейское управление Сент-Поссенти два-три раза в неделю, чтобы переналадить внутреннюю сеть, которая, как это ни неправдоподобно, все еще поддерживалась операционкой «Виндоуз Икс-Пи». И – абсолютная правда – Риклз усадил Шэйна за свободный стол опера, поближе к входной двери, чтобы Айша Лантернгласс заметила чернокожего при галстуке, едва войдя в участок.

Тогда Лантернгласс приветственно кивнула Вольфу, и он слегка склонил голову в ответ, после чего оба старательно избегали друг друга. Конечно же, она узнала его сразу, узнала бы, даже если бы он не приглядывал еще и за компьютерами в «Дайджесте». Вольф с Колсоном ходили в одну школу и на свидания порой к одним и тем же девушкам. Только пользы не было бы узнавать его в открытую. Так выходило, что частные наведывания Шэйна Вольфа в полицию Сент-Поссенти были для него самыми прибыльными. Сначала копы платили ему… а потом Айша платила, если ему удавалось раздобыть что-то подходящее для нее.

В это утро он заявился в «Дайджест», как раз когда Айша заканчивала свою утреннюю разминку: бегала по лестнице, два пролета вверх, потом обратно, всего сорок восемь ступенек. Свои спортивные железяки она держала подальше от чужих глаз под лестницей. Места для них в квартирке из четырех помещений, которую они занимали с Дороти, не было, и Тим Чен не возражал.

– И сколько же раз ты туда-сюда бегаешь? – спросил ее Шэйн, и голос его эхом отразился от бетонной лестницы.

Она сбегала по ступенькам вниз.

– Пятьдесят кругов. Почти закончила. Осталось пять. Ты плачешь?

Шэйн Вольф оперся о косяк открытой металлической двери, что вела на стоянку. Он не был похож на технаря-зануду. Ростом в шесть футов три дюйма[62], под двести фунтов[63] весом, с шеей одной толщины с головой. Глаза у него были вечно покрасневшими, слезящимися и трагичными.

– Это от дыма. По пути сюда ехал через большое дымное облако. Раньше не приходилось дворники включать, чтобы от искр отбиваться. Меня вчера в ПэДэ вызывали поскрести там жесткие диски от грязи. Они примерно раз в неделю проверяют операционки на порнографию, а находят вместо нее русский вирус. Я видел отчет по баллистике в деле по торгцентру.

Она пустилась в обратный путь вверх. Мышцы у нее на ногах подрагивали.

– Не забудь про это. Я сейчас вернусь.