— Но несчастные случаи! — крикнул кто-то из толпы.

Майкл Уоткинс, прихрамывая, подошел к Беллами. Джой подал ему руку и помог товарищу подняться на штабель.

— Может быть, вам стоит послушать Уоткинса об этих «несчастных случаях», — сказал он.

Майкл поднял почерневший, деформированный кусок какого-то предмета.

— Это не были несчастные случаи, — объявил он. — Мы наткнулись на это, когда пробивались из завала.

Мужчины придвинулись ближе.

— Динамит, — объяснил Уоткинс.

— Что это такое? — крикнул кто-то. — И какое отношение это имеет к взрыву?

— Прямое, — ответил Майкл, — это взрывчатка.

— Никогда не слыхали ни о каком динамите! — крикнул кто-то еще.

— Он был запатентован в прошлом году шведским химиком Альфредом Нобелем. Он напичкан нитроглицерином, а мы с вами хорошо знаем, на что способна взрывчатка. Этот динамит был заложен в штольне, чтобы саботировать разработку пласта. Я знаю только одного человека, который использует динамит для прокладки шахт. Это Лондондерри.

Белински попятился и повернулся к Филлису, который прирос к месту, явно готовый в любой момент развернуться и дать тягу.

— Идиот! — прорычал Белински. — Я не давал тебе указаний прибегать к таким крайним мерам. Тебе было велено только напугать их.

Алан медленно встал и отодвинул от себя Эмму. Кэтрин Купер появилась из толпы, обхватила ее руками за плечи и не отпускала.

— Ах ты, сукин сын… — Алан двинулся на Белински, который попятился, но наткнулся на стену стоящих плечом к плечу шахтеров.

— Так это вы со своим хозяином стояли за всеми этими несчастными случаями! Как удобно. Что из того, что умрет какая-нибудь пара-тройка парней! Бьюсь об заклад, это Лондондерри задерживал мои кредиты и строевой лес. А вы с Филлисом позаботились, чтобы все меры безопасности, которые я принимал, оказывались тщетными! И без сомнения, Филлис постарался, чтобы слухи об авторитете твоего хозяина дошли до людей.

Взмокнув от страха, Белински затряс головой:

— Я никогда не приказывал Филлису подвергать опасности кого бы то ни было. Скажи ему, Филлис!

Все головы повернулись к Филлису. Он попятился, когда шахтеры двинулись на него, подняв ломы и лопаты.

— Эй, кто-нибудь, приведите констебля! — крикнул Алан.

На следующий день в полдень Эмма с Аланом приехали домой в Шеридан-холл. Голова Эммы гудела от недосыпания, а тело обессилело от недавней тревоги за мужа. Алан, с перебинтованными руками, в разорванной одежде, устало поднимался по ступенькам вместе с ней. Парадная дверь распахнулась, и Дорис с окаменевшим от горя лицом выбежала навстречу.

Эмма и Алан остановились.

— Я не знала, что делать, деточка, — запричитала Дорис. — Она явилась без предупреждения и сказала, что ты разрешила ей взять его.

Эмма схватила руками трясущиеся плечи старой женщины:

— Дорис, о чем ты говоришь?

— Хью.

Холодок пробежал по спине Эммы.

Алан резко схватил Дорис за руки:

— Что ты несешь? Говори, черт побери, и перестань бормотать. Где Хью?

— С Ритой. Она приехала вчера днем и сказала, что Эмма разрешила взять его на прогулку верхом. Она уверяла, что вернет его в Шеридан-холл через час.

— О боже! — Эмма покачнулась.

Алан подхватил ее и крепко обнял.

— Когда она не привезла его, я отправила мистера Коулза в Кортни-холл. Рита сказала мистеру Коулзу, что Хью захотел остаться с ней на ночь и она привезет его домой рано утром. Когда она не привезла его, я опять отправила мистера Коулза…

Дорис снова расплакалась.

Эмма оцепенело уставилась на длинную подъездную аллею, не в состоянии ясно мыслить. Постепенно голоса проникли ей в сознание.

— …подать карету… еду в Кортни-холл… пожалеет, что родилась на свет… она ответит перед судом за похищение ребенка…

Руки Алана нежно обняли ее. Он прижал голову Эммы к своей груди и стал гладить волосы. Только тогда она осознала, что начала беззвучно плакать.

— Успокойся, — прошептал он ей на ухо. — Все будет хорошо. Мы найдем нашего сына и привезем его домой. Я клянусь тебе, Эмма.

Она попыталась успокоиться, старалась сосредоточиться на биении сердца мужа, надеясь, что оно облегчит нарастающий в ее груди безрассудный страх. Конечно, Рита не причинит вреда Хью. Какие бы ни были у нее недостатки и пороки, детоубийство не входит в их число.

Она позволила Алану отвести себя в дом, где он усадил ее на кушетку и приказал служанке принести горячего чаю.

В комнату вошел Жан.

— Сэр, вас ждет экипаж. — И, нахмурившись, добавил: — Может, вы хотите переодеться?

— Нет времени.

Когда Алан направился к двери, Эмма подняла глаза:

— Куда ты едешь?

— К твоему отцу.

Она побежала за ним:

— Я с тобой.

— Об этом не может быть и речи.

Эмма, белая как мел, с полными непролитых слез глазами, покачала головой:

— Неужели ты думаешь, я могу оставаться здесь, не зная, что с Хью? Если отец как-то замешан в этом, я должна знать. Если мы найдем Риту, мне лучше самой разобраться с ней. Она не станет тебя слушать.

Взяв ее лицо в руки, Алан спросил:

— Черт возьми, почему она сделала это? Раньше ей было наплевать на Хью.

— Она расстроена и запуталась. — Эмма изо всех сил старалась успокоить дыхание. — Рита потеряла ребенка, и маркиз намерен развестись с ней. Он отправил ее домой в Кортни-холл.

— Но при чем тут Хью?

Эмма отвела глаза. Прошло несколько мгновений, прежде чем она смогла заговорить:

— Боюсь, она в отчаянии. Без сомнения, она пережила сильнейшее потрясение и разочарование от потери ребенка и неудачного брака. Женщина в таком отчаянном положении может испытывать очень сильные эмоции…

— Она способна обидеть его? — спросил Алан.

Когда лицо ее стало еще белее, он встряхнул ее и потребовал:

— Ответь мне. Эмма! Рита может причинить какой-то вред Хью?

— Нет, — сказала она. — Думаю, она хочет забрать его.

Лорд Кортни принял Эмму и Алана в официальной гостиной, предназначенной для приема гостей. Алан был вне себя от ярости, и Эмме с трудом удалось удержать мужа от того, чтобы он не набросился на ее обезумевшего от горя отца.

Подойдя вплотную к отцу, Эмма произнесла как можно спокойнее:

— Скажи, куда Рита увезла Хью?