«И кто же здесь живет? — оглядывая украдкой диковинную обстановку, размышляла я. — Надеюсь, не арабский шейх. Азиатские замки всегда были мне не по душе... По совести сказать, просто стыдно, имея такой дом, беспокоиться о каких-то жалких камешках». Тут я принялась кашлять в кулак, изо всех сил стараясь сосредоточиться. Вероятно, довольно скоро придется поучаствовать в развязке этой не самой удачной в моей жизни истории. А как не хочется... В одном я была уверена: лишаться головы за чертовы цацки я не собираюсь, а вот поменяться... И как бы это половчее сделать, чтобы не ошибиться? Ну, Рыжий...

«Сама виновата! Жадность тебя сгубила! И вредность! Скажите, побегала девочка по крышам, не умерла небось... Дурочку из себя строила: не знаю, как быть, что делать, ах, ах! И девчонок втравила, неизвестно еще, что с ними!» Я_почувствовала предательски набухающие веки и заерзала. «Чёрта с два! Какая умная задним числом! Что мне нужно было в милицию, что ли, идти? А уж как Рыженького с раскинутыми рученьками в стороны показали, поздно было. Moи

рученьки для такого не приспособлены! А вот сейчас и узнаешь!..»

— Заткнись! — рявкнула я.

Мужик, стоявший сзади, дернулся и выглянул из-за кресла.

Он несколько раз моргнул, глядя на меня, поднял вверх брови, но ничего не сказал.

«Ну да, — раздраженно надулась я, — ты у нас глухонемой!» И, видно, поддавшись припадку нервного остроумия, высунулась из кресла, глянула на мужика и спросила:

— Папаша, огоньку не найдется?

Тот убрался обратно за кресло, я пожала плечами, сообщив, что он не только глухой, но и тупой. Но тут вдруг из-за спинки кресла показалась рука с сигаретой. Я машинально схватила ее, через мгновение появилась горящая зажигалка, я прикурила и очень вежливо проворковала:

— Благодарю.:.

«А если сказать: «Ну-ка, быстро выведи меня отсюда на улицу?» Сделает, нет? Ха!»

Затянувшись еще раз, я неожиданно успокоилась и почувствовала необычайную легкость мысли. Нахмурившись, я взглянула на сигарету и попыталась сосредоточиться, чтобы сообразить, чему это я начала так радоваться, но мысль ускользала, словно ящерица. Попытавшись схватить ее за хвост еще пару раз, я рассердилась, подняла глаза и встретилась взглядом с моим охранником. Губы его кривила легкая ухмылка, в глазах явно читалась насмешка. Мысли легко поплыли, покачиваясь вместе с комнатой.

«Ах ты, сукин сын! — вяло подумала я, укоризненно качая ему головой. — Ай-я-я-яй! Подловил! Как не стыдно! "Хорошо, я поняла: чувства юмора у тебя хоть отбавляй! У меня тоже есть, жива буду, сочтемся!»

Запугав таким образом охрану, я свернулась в кресле калачиком и чуть прикрыла глаза, следя за этим радостным умником.

— Думаешь, отдам? — Я помахала сигаретой в воздухе. — He-а! Ты, брат, попал! Да у тебя, наверно, денег много, другую купишь.

Он снова мне ничего не ответил, да я и не ждала.

Неожиданно открылась дверь, и показался Лысый. Я давно приметила за здешними дверями неприятную способность открываться совершенно неожиданно, и, честно скажу, она мне не очень нравилась. Поэтому я не замедлила поделиться с Лысым своими наблюдениями. Мне показалось, что он удивился, да плевать я на него хотела, зато второй им явно обрадовался, и, чтобы испортить ему настроение, я внятно сказала:

— А у тебя ширинка расстегнута!

Радость его как ветром сдуло, он судорожно схватился за соответствующее место и покраснел, а я принялась хохотать весело и от всей души. Лысый наших дружеских заморочек, как выяснилось, не одобрил, потому как засверкал на мужика глазами, набрал полную грудь воздуха и заорал:

— Ты осатанел, что ли, твою мать!

После чего двинулся к нему с весьма недвусмысленными намерениями. Я лично, например, была просто уверена, что он сейчас врежет ему по морде, и в душе такой порыв поприветствовала. Но второй полным дураком не был, он плавно переместился к другой стороне кресла, успокаивающе поднял руку и быстро выдал:

— Ты сошел с ума. Ничего подобного.

Я усиленно заскрипела растекающимися, словно тесто, мозгами, пытаясь определить, о чем все же вдет речь. Второй своей цели достиг, Лысый остановился и уже гораздо тише прошипел:

— Так в чем здесь дело?

— Да, — высунулась я, — в чем здесь дело?

— Она просто попросила закурить, а я случайно дал ей не ту сигаретку... Вот и все...

— А это что? — Лысый, не переставая гневаться, ткнул пальцем в направлении моей шутки.

— Да говорю, ничего, это у нее шутки такие идиотские... падла буду... — Для большей убедительности он затряс и головой, и руками.

— Смотри, Расул, — не успокаивался Лысый, — ты знаешь, сейчас этих шуток никто разбирать не будет. За нее тебе в момент отхреначат секатором всю твою молодую поросль и посадят на твой скромный холмик.

— Смотри, рассол, без шуток! — здорово осмелев, тряхнула я головой и, вьггянув ногу, исхитрилась дать Расулу пинка.

Мужики дружно посмотрели на меня и переглянулись, Лысый вздохнул, а Расул скромно потупился.

«Секатором молодую поросль...— мысленно повторила я. — Все ясно: это — садовники».

После того как в моей голове основательно перемешались комнаты, ковры, зеркала и позолота, я наконец оказалась одна в комнате, которую смело можно было бы назвать спальней. Зачем понадобилось столько времени таскаться по какому-то дому, так и не увидев ни одного человека, осталось для меня загадкой. Но не могу сказать, чтобы это меня сейчас расстроило: голова кружилась, и больше всего на свете мне захотелось упасть на эту огромную кровать с синим атласным покрывалом. Что я и не замедлила проделать. Прижавшись горящими щеками к холоду атласа, я почувствовала полное блаженство. Наконец, в голове немного прояснилось, повалявшись на кровати, с огорчением поняла, что спать не хочу.

— Узнать бы хоть, какое сейчас время суток!

Я сползла на пол и подошла к окну. С трудом разобравшись с тяжелыми замысловатыми шторами, добралась в конце концов до подоконника, но увидела на окне рольставни.

— Вот засранцы! — выругалась я и принялась разыскивать подходящую щелочку.

Вскоре вроде удалось кое-что увидеть, и если только окно с той стороны не было замуровано, было похоже, что сейчас ночь. Это мне мало помогло, зато перестало мучить любопытство.

— Так, — громко сказала я самой себе, — посмотрим, что у них тут есть!

Я неторопливо прошлась по комнате, обнаружила за декоративной шторой дверь, немедленно туда сунулась и, к своей огромной радости, увидела там туалет. Надо сказать, что навязчивая мысль об этом заведении уже довольно давно не давала мне покоя. Через несколько минут я снова обрела полное жизненное равновесие и ясность мыслей. Продолжив обследование, я заглянула в огромный, в полстены, платяной шкаф, где и обнаружила свой чемодан, не без участия которого очутилась здесь.