Получив подтверждение доставленных разведкой сведений, Регорс взглядом спросил у герцога дозволения и потихоньку выскользнул из столовой.

Но не успела закрыться за ним дверь, как распахнулась снова, и в столовую ворвался бледный и запыхавшийся Меркелос. Никого не замечая, промчался к вскочившей при виде отца девчонке, сгреб ее пухлыми, трясущимися руками и прижал к себе, бормоча слова утешения.

— Меркелос, для девочки готова спальня, ты можешь отвести ее туда, а слуги принесут вам завтрак, — не выдержал этой сцены Харн, но советник вдруг отодвинул дочь, оглянулся на хозяина и резко, с глухим стуком, рухнул перед ним на колени.

— Ваша милость, простите за все… и отпустите нас. Ей нужно отдохнуть и подлечиться, а мне о многом подумать. Клянусь, никогда больше даже в мыслях не встану против вас и сделаю любую грязную работу, но не сейчас.

— Я сам их отправлю, — встал с места дракон и одним движением руки создал светлый овал, повисший посреди комнаты.

Меркелос вгляделся туда, что-то сообразил или узнал и, подхватив дочь на руки, поспешно ринулся в портал.

Некоторое время все молча завтракали, обдумывая невероятные новости и грядущее, которое виделось теперь людям совершенно по-другому. И герцогу и лекарю стало совершенно ясно, отчего драконы решились так откровенно ввязаться в человеческие распри и интриги. Причем не исподтишка и не чужими руками, выстраивая события таким образом, словно все произошло без всякого постороннего вмешательства. Наоборот, создатели со всей откровенностью продемонстрировали свое мнение и могущество запертым в невидимой клетке жителям приграничных герцогств.

Разумеется, такие необычайные события не останутся без всеобщего внимания. Очень скоро все в герцогствах будут говорить лишь о тайне исчезнувших сокровищ, строить догадки и предположения, и Хатгерн сразу понял, куда приведет расследование сообразительных сородичей. Можно не сомневаться, все вместе они очень быстро сообразят, какие их поступки не нравятся неведомым судьям и как эти всемогущие существа понимают справедливость.

Возможно, не сразу, но кто-нибудь да свяжет действия этих загадочных существ со странными происшествиями в замке Крисдано и объявленной Хатгерну войной. И чуть позже просочатся за стены дворца и разлетятся но побережью рассказы о загадочных приключениях герцога и его таинственных друзьях. Конечно, со временем правды в этих рассказах будет все меньше, а чудес все больше, но и без этих домыслов история надолго займет воображение и сказителей, и их благодарных слушателей.

— Интересно, — искоса поглядев на дракона, увлеченно поглощающего мясо, не забывая запивать его огромными глотками вина, негромко осведомился Харн, — а никому не придет в голову искать сокровища Юверсано в моих подвалах?

— Как бы они могли туда попасть? — недоверчиво фыркнул Ительс, но внимательно вгляделся в равнодушное лицо Грарда и развел руками: — Поздравляю, ваша милость, вы теперь втрое богаче, чем были вчера.

— Но я же пошутил, — озадаченно нахмурился Хатгерн, — не настолько велики мои подвалы!

— Там были еще тайные проходы и комнаты, — скромно произнес Тук и тихо добавил: — Мы сделали вдоль стен широкие полки в несколько ярусов, а для монет и камней поставили лари. Заодно аккуратно разобрали и описали все ценности, которые находились в подвалах раньше.

— Вот как, — помрачнел Харн, догадываясь, что неспроста домовой сообщает об этом почти шепотом, — и каковы последствия проверки?

— Я отдал опись Гантиару и его другу. Они позвали генералиссимуса и казначея и сейчас проверяют его отчеты.

— Все так плохо?

— После того как принесли сундуки из тайника ее светлости, стало немного лучше.

— Но ведь мы только весной занимались проверкой финансовых отчетов. Там потрудились трое писцов и начальник канцелярии!

— Сейчас они уже сидят на допросе, — сообщил от двери услышавший окончание разговора Регорс. — Простите за вмешательство, ваша милость. С добрым утром!

— Доброе утро, Телвор! Когда тут только свои, можешь обращаться попросту. У тебя есть на примете честный человек на должность казначея?

— У вашего друга, как мне показалось, есть. Они сейчас тоже придут сюда, казначею стало плохо, Бринлос дал ему зелье, а я приказал перенести его в камеру. Но в основном все и так уже ясно, он далеко не дурак и давно заметил пропажу самых ценных фамильных драгоценностей. Однако пожаловаться на Лархоя не мог, думал, никто ему не поверит, и уже готов был окончить жизнь в тюрьме. Поэтому и натаскал запасов, чтобы обеспечить свою семью.

Докладывая герцогу эти новости, Регорс смотрел прямо перед собой и старался держаться невозмутимо, но его губы то и дело кривила горькая усмешка.

— А что ему еще оставалось делать, — по обыкновению отстранение хмыкнул Ительс, — бежать бесполезно, поймают и казнят, а покрыть недостачу нечем.

— Нужно было сразу сообщить мне, — еще произносил Харн, но уже отчетливо осознал, сколь недоступен был этот простой путь для бедолаги-казначея.

Ведь ее милость наверняка заранее придумала, чем его припугнуть, и угроза, скорее всего, была нешуточной. И значит, во всем виновен сам Хатгерн. Нужно было не ждать, пока Бретта найдет себе жениха по сердцу, а как можно скорее выдать ее замуж и разрубить проклятый узел.

— Не казнись, — оторвался от своего кубка дракон, — ты был в безвыходном положении. Если бы отправил Ральену с дочерью к ее отцу в поселок, то считал бы себя предателем отцовской воли. А Юнгильда тебя все равно не простила бы, она до сих мстит мужу, хотя из них двоих жертва именно он. Жертва любви. И если ты не хочешь, чтобы это слышали другие, я расскажу только тебе.

А куда денутся остальные? Хатгерн усмехнулся про себя, оглянулся на сотрапезников и понимающе нахмурился.

Никуда не делись. Замерли безразличными статуями, словно спят с открытыми глазами, и наверняка будут так сидеть и полчаса, и час… А потом оживут и поймут, что некоторое время были просто мебелью. И как он потом будет смотреть им в глаза?

— Не нужно, верни их. Я не желаю так обращаться с друзьями.

— Как хочешь, — не стал спорить дракон, — а мне уже пора. Приду, когда будут новости, наша война пока не завершена.

Дракон исчез, и в тот же момент звякнул ложечкой Ительс. А еще через несколько мгновений в дверь деликатно постучали, и Тук впустил в столовую Ганти.

Мастер-тень был не один, вместе с ним вошел смутно знакомый герцогу немолодой мужчина.

— Это Бенфрах, — представил коротко поклонившегося спутника Ганти, и Хатгерн сразу вспомнил…

Таэльмина в шелковом вишневом халате, капризно надув губки, выпрашивает у него фокусника, а ее умные серые глаза искрятся смехом.

— Садитесь завтракать, — подавив сжавшую душу тоску, дружески пригласил теней герцог, — я как раз хотел спросить у вас совета — как поступить с казначеем? Сурово наказывать рука не поднимается, оставить без наказания нельзя.