Не уверена, что сильнее шибануло мне в голову, улыбка или коктейль, но через пять минут мы уже болтали так, будто были знакомы всю жизнь. Во всяком случае,

всю мою жизнь. Не то чтобы я не поняла, что он вампир. Где-то там я поняла это сразу, но сегодня был такой вечер… его еще называют «пропади все пропадом»,

слыхали? Просто парень с кошачьими глазами, слишком зелеными, чтобы быть человеческими. И мне раз в жизни было наплевать на все, я забыла и про Алана, и про свое преступление, и про то, что он даже не спросил, как меня зовут. Мы смылись в его номер, а мне все еще было наплевать — на то, что я в чужом городе,

что где-то недалеко Алан не может уснуть и думает обо мне, на то, что собираюсь сделать и с кем. Мне было так хорошо. Пока, в то время когда мы танцевали под что-то медленное, а смешение напитков создавало иллюзию умопомрачения и левитации, я не сказала ему свое имя.

Не помню, кажется, он спросил, что на мне за платье, когда расстегивал его. А я сказала, что впервые надела что-то от другого модельера и надеюсь, мама об этом не узнает. А он спросил, кто моя мать. А я сказала — Сью Эллен Сэлинджер.

А он приостановился и спросил, не родственник ли мой отец знаменитому писателю.

А я ответила, что фамилия моего отца — не Сэлинджер, а Бенедикт.

А потом в его лице что-то изменилось.

Я до сих пор точно не знаю, что именно произошло. Я только почувствовала, что падаю, зрение у меня почти отключилось, ощущалась только тьма, незнакомая,

непроницаемая. И еще боль. Чужая эмоция, не моя, и такая страшная. Тело отказывало по кусочку, и по кусочку же собиралось обратно. Я наполовину пришла в себя в холле гостиницы, платье на мне было полурасстегнуто, по шее текла кровь.

Ничего серьезного — со мной ничего не произошло, а едва я привела себя в порядок,

приехало мое такси.

Меня не слушались ни руки, ни ноги, я была будто оглушена и ни черта не помнила,

позволяя таксисту погрузить меня в салон. Он не задавал вопросов — ну подумаешь,

какая-то шлюха нализалась до неприличия, хоть шею я догадалась обмотать шарфом.

Да это были просто царапины, вскользь. Будто кто-то хотел убить меня, но резко передумал.

Я приехала к Алану. Он не спал и как обычно, ни о чем не спросил — подумаешь,

одной тайной больше, одной меньше. Еще не протрезвев, я рыдала, просила у него прощения, но под этим всем остался смутный страх того, что произошло или не произошло той ночью. И порази меня Боже молнией, если я хотела знать. Я хотела просто избавиться от этого ощущения, и Алан помогал мне как мог.

Это не значит, что сейчас я собиралась спросить у Демона в лоб, что на него тогда нашло. Просто пыталась сообразить, как себя вести, а он… Вроде бы плохо помогал, но у него это выходило лучше, чем у Алана. К тому же определенные догадки у меня были — возможно, тогда он понял, что я племянница Пенни, и не захотел проблем. Хотел ли он меня убить до того, как узнал имя? Может быть. А может быть, и нет. Просто этот вариант меня кое-как устраивал.

Сейчас я сидела, а в голове крутилась праздная мысль — я пыталась вспомнить,

собирались ли у него волосы в хвост в прошлом году или нет.

— Одного не пойму, Дагни. Зачем это Антигоне понадобилось обсуждать все эти дела при тебе, вместо того чтобы уладить заранее? Она ведь могла договориться со мной еще до твоего приезда.

Я посмотрела на него искоса, впервые за всю эту поездку. Никаких флюидов. Я не могла поверить, но так оно и было, и если в этом его заслуга, то я была почти благодарна. Да нет, сильно благодарна. Ощущение того, что мы сто лет знакомы,

осталось, но в остальном появилось нечто совсем другое — больше всего напоминающее наши с Джимми отношения. Небрежность и небольшая снисходительность,

так бы я сказала. До этого я и не понимала, как это может быть замечательно.

— Не думаю, что ты не знаешь ответ.

— Просто интересно, совпадут ли наши версии.

— По моей версии, она очень хотела, чтобы я осознала, какую офигенную услугу она мне оказывает.

— И ты осознала?

— А то. Версии совпали?

— Ну почти. Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?

А мне-то казалось, что говорить без всяких переходов — лично мой талант. Да я еще и распаковаться не успела, так сказать, с корабля на бал. Мои чемоданы так и стояли посреди номера — чего меня Джимми не сумел уговорить, так это поселиться у ближайшей родственницы в этом городе. Про мистера и миссис Форман вообще молчу.

— Нисколько. А сколько времени есть?

— Нисколько.

Он набрал номер, не отвлекаясь от дороги:

— Джоди, лапочка, сгоняй ко мне и привези в аэропорт все необходимое. Полчаса.

Как он? Пусть Энни глаз с него не спускает, иначе… Спасибо, детка. Ты лучшая.

Я откинулась на спинку и выдохнула. Ничего себе ритмы. Только когда мы, захватив мои вещи, приехали на аэродром и погрузились в небольшой уютный самолетик, удел звезд шоу-бизнеса и нуворишей, до меня дошло. Я так и не спросила, куда летим.

В принципе, пока чувство безопасности не покинуло меня, это не имело значения.

Тогда, после нашего так называемого знакомства год назад, я решила навести о

Демоне небольшие справки, и у меня просто волосы дыбом встали. Насколько он был мил в общении, настолько дурная был у него репутация. А это значит очень. В некоторые вещи и поверить было трудно, не то что представить, и это с учетом того, что информации оказалось, мягко говоря, немного. Даже о Данте по Интернету можно было больше узнать, и все благодаря закону о частичной легализации,

приведшем к одному знаменателю разброд и шатание во всех крупных городах страны.

Все пробные правила типа «Бизнес-ланча», когда вампирам давалось право на охоту в течение трех часов после полуночи (Бостон); частичной легализации с донорскими пунктами (Чикаго, Филадельфия); культа охоты и истребления (Нью-Йорк, Л. -А.) были заменены одним-единственным законом. Как в фильме: «Все то, о чем мы так долго мечтали…» Ко всему прочему «Правило Перл» ограничивало их количество под страхом смерти, что радовало. Можно сказать, что Пенни и К победили. После этого информация, конечно, рекой потекла, но во всей этой реке такая большая рыба как

Демон умудрялась прятаться не хуже лохнесского чудовища.

Не скажу, что мне не хватило того малого, что удалось найти. И не скажу, что я была сильно удивлена, но все-таки — я ничего такого в нем не почувствовала…