Я слишком долго ждал. Это был конец.

Снова раздался оглушительный скрежет, и оставшаяся часть здания начала сползать в пропасть. Ухватившись за балку стены, я проводил взглядом, как опрокинутое пианино проехало мимо и сорвалось в бездну.

Подвыпившие зеваки на стоянке восторженными криками приветствовали то, что последняя часть здания зависла над краем ущелья.

В последний раз подняв взгляд к небу, я увидел в двадцати футах над собой что-то оранжевое. Сначала мой измученный рассудок не смог разобраться в том, что это такое. Затем я сообразил, что это конец стрелы большого крана, и вспомнил пожарную машину, стоявшую на улице перед зданием. Под стрелой в страховочной упряжи болтался человек.

Он спускался ко мне, когда наружные стены сложились и здание окончательно потеряло форму. Отцепив от пояса веревку, пожарный бросил ее мне. Дотянувшись до конца веревки вытянутыми руками, я вцепился в него из последних сил.

Падающие стены сомкнулись, и окружающий мир померк на мгновение. Но тотчас же меня рывком выдернули из груды деревянных обломков. Опустив голову, я увидел, как последние части таверны «Фолл-Крик» исчезли в пропасти в долгом, мучительном стоне.

Через полминуты спаситель осторожно опустил меня на улицу перед пожарной машиной. Как только я коснулся земли, Келли прорвалась через полицейское оцепление и стиснула меня в крепких объятиях. Зеваки разразились новыми восторженными криками.

– Малыш, – со слезами на глазах промолвила она, – как тебе удалось оттуда выбраться?

Ко мне подошел вразвалочку пожарный, спасший мне жизнь. Вблизи я рассмотрел, что его оранжевый костюм сшит из несгораемой ткани. На ремне на крючках и петлях висело спасательное снаряжение. Сняв каску с забралом, крепкий молодой парень обнажил копну буйных светлых волос и окладистую бороду.

– Я обязан вам своей жизнью, – сказал я. – Огромное спасибо.

– Когда мне сказали, что там знаменитый Танк Кантрелл, я сам вызвался. – Парень широко улыбнулся. – Отец водил меня на матч с вашим участием, когда мне было двенадцать лет. Мне очень понравилось, как вы сметали на своем пути защитников. Вы ни хрена не боялись.

– Ну да… Как-нибудь я угощу вас бочонком пива.

– С удовольствием выпью его вместе с вами, – сказал пожарный, пожимая мне руку.

– Милый, твои глаза! – с искренним беспокойством посмотрела на меня Келли. – Они все в спекшейся крови. Малыш, позволь, я поухаживаю за тобой.

Увидев Лорен Кеннистон, которая наблюдала за нами, стоя у пожарной машины, я почему-то смутился.

– Мне еще предстоит поработать, – сказал я, мягко освобождаясь от клинча.

Когда я доковылял до капитана Морго, та все еще говорила по рации. Ее машина стояла рядом с пожарным краном. Увидев меня, она окончила разговор. К нам присоединилась Лорен.

– Со счастливым возвращением, – сказала Джанет.

– Он был там… генерал Тейлор, – сказал я. – Он застрелился, когда я попытался увести его с собой. Его тело обнаружат в обломках таверны на дне ущелья.

– Джейк, я отправила Кена к тебе домой. Твоя собака жива.

– Спасибо.

Лучшего известия я сейчас не мог услышать. Позади послышался шум быстро поднимающейся по крутому склону машины. Остановившись рядом с полицейской машиной, «Скорая помощь» выключила сирену.

– Садись в машину, – приказала капитан Морго.

Я покачал головой.

– У меня остается еще одно дело. Вы не подбросите меня до моего пикапа?

– Ты просто невозможен, – проворчала она, открывая передо мной дверь своей машины.

– Можно будет попозже поговорить с вами? – спросила Лорен.

– А то как же. Обещаю вам эксклюзивное интервью. Только не упоминайте мое имя.

– Это будет нелегко, – усмехнулась она.

– Вы уж постарайтесь.

По дороге назад к зданию службы безопасности колледжа я спросил у Джанет:

– Что заставило вас изменить свое отношение ко мне? Не может быть, чтобы это случилось только из-за того, что я оказался прав насчет Уитли.

Она повернулась ко мне:

– О твоем прошлом мне было известно только то, что рассказал Джим Дикки… то, что из-за твоей трусости и небрежности погибли твои люди. Вчера днем, когда я спросила у Джордана Лэнгфорда, он рассказал мне правду… Джейк, я очень сожалею, что не спросила у него раньше.

– Жизнь – сумасшедшая штука, – заметил я.

– Да, – согласилась капитан Морго, – и завтра я снова стану твоим начальником-стервой.

Я рассмеялся.

– Отдохни немного, – сказала она, когда я сел в свой пикап.

Возможность закрыть глаза, сознавая, что никто не будет пытаться меня убить. Я был готов к этому. И теперь я не испорчу всё кошмарными сновидениями. Но сначала мне нужно было повидаться с Джорданом. Я взглянул на часы. Оставалось двадцать минут до пяти вечера, конечного срока, который он сам себе назначил. Если к этому времени шантажист не будет остановлен, он подаст в отставку.

«Деньги Уитли», – не выходило у меня из головы. Именно они стали причиной его собственного убийства, когда он попытался искупить вину за неудачную, окончившуюся трагедией, юношескую шутку. И вот теперь его щедрое подношение Джордану привело к шантажу…

Подъезжая к дому Джордана, я чувствовал, как ураган наконец уходит дальше на северо-восток. Порывистый ветер по-прежнему не утихал, но небо светлело все больше с каждой минутой.

Дом Джордана смотрел на железнодорожные пути, пересекавшие беднейший район Гротона. После своего избрания президентом Сент-Эндрюс Лэнгфорд известил попечительский совет о том, что не желает жить в президентском особняке. Мне он сказал, что на этом настояла Блэр. «Я отказываюсь жить в мавзолее», – заявила она.

Дом был скромный, даже по меркам Гротона: здание в колониальном стиле сороковых годов, крытое асбестовой черепицей. Перед ним раскинулся ухоженный садик; правда, сейчас растения и цветы были смяты дождем и ветром. Перед крыльцом я с удивлением увидел красный «Феррари» рядом с зеленым «Вольво» Джордана. Вероятно, он стоил втрое дороже дома.

Я постучал в дверь кухни. Ее мне открыл невысокий полный мужчина в сером двубортном шерстяном костюме. У него были сильно напомаженные волосы, близко посаженные глаза и широкое лицо, которое растянулось в заискивающей улыбке, когда он увидел, кто я такой.

Однако я не собирался поддаваться на фальшивую любезность. Даже в своем нынешнем состоянии я без труда узнал этого мужчину. Его лицо вместе с лицом его брата красовались на обложках нескольких сотен тысяч телефонных справочников штата Нью-Йорк. Мне захотелось знать, что здесь делает Брайан Раццано.

Он протянул мне руку, и из-под манжеты белой шелковой сорочки, подобно маленькой черепахе, появился дорогой «Ролекс». Я оставил его руку без внимания, и он неловко опустил ее.