Последняя неделя моей жизни была похожа на летаргический сон. И первое, что я решила, находясь в нём, так это то, что я не возьму у Максута ни одной чертовой копейки!

Даже если придётся грызть сухари, деньги - это последнее, что мне от него нужно.

И я знаю! Просто не сомневаюсь в том, что ему это не понравится. И когда я думаю о том, где он сейчас находится и чем занимается, представляю его суровое лицо недовольным и хмурым. Особенно когда он узнает о том, что я заплатила за это чёртово исследование сама.

Плевать мне на то, что ему понравится, а что нет.

Мне пришлось взять взаймы у Тины, и это совсем не выход из ситуации. Сумма оказалась гигантской, потому что место, где меня “ждали” - частная клиника в центре города. Но я верну. Как только… Боже… как только получу нормальную работу.

Разве не этого он от меня хотел?!

Так вот, чёрт возьми, всё что мне понадобится я куплю себе без его помощи. Даже если на это у меня уйдёт целая вечность. Это совершенно идиотское решение, но я не придумала, каким ещё образом показать ему то, что его урок - это, чёрт возьми, “взаимная хрень”!

Я хочу услышать его голос. Но я скорее откушу себе язык, чем позвоню первая.

Я зла на него и… дико, просто безумно соскучилась!

А он?

Где он сам, я понятия не имею. И это мучительно невыносимо. Где он прямо в эту минуту, черт его побери?

Уже два дня я живу вместе с Тиной в крошечной квартире недалеко от её кофейни. В которой она пообещала мне работу. Всё это временно. Понятия не имею, что буду делать дальше. Я просто… плыву по течению, не зная, куда оно меня вынесет и где мне искать своё место! Я не знаю, где мне его искать. Я вообще не уверена, что оно у меня есть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Переходя улицу, смешиваюсь с толпой пешеходов, полагаясь в этом вопросе на слух и интуицию других людей. Сделав ещё десять нетерпеливых шагов по скользкому тротуару, с нарастающим волнением дёргаю за ручку двери маленькой аптеки, и со стоном обнаруживаю, что она закрыта.

Опоздала.

- Чёрт… - шепчу, прислоняясь лбом к холодному стеклу.

Просто прекрасно.

Передёрнув плечами, отлепляюсь от двери и, переставляя ноги быстрыми шагами, заворачиваю за угол.

Пройдя через арку, вхожу в маленький старомодный двор, и поднимаюсь на второй этаж квартирного дома, где вторую ночь подряд буду мучатся в проклятой неизвестности…

Стая колких мурашек разбегается по груди вместе с горячими каплями, которые жалят кожу во всех доступных местах.

Закрываю глаза и запрокидываю своё мрачное лицо, прижав к груди замёрзшие руки. Поворачиваюсь спиной, подставляя воде шею, плечи и поясницу.

Чёрт бы всё побрал…

Схватив с полки мыло, яростно натираюсь им с ног до головы, радуясь тому, что теперь мне не нужно тратить целый миллион лет на то, чтобы высушить волосы. Обтеревшись полотенцем, натягиваю лосины и носки, а поверх всего этого надеваю огромную толстовку одного непроходимого, упрямого… осла.

Я знаю, что он не позвонит. Если он не сделал этого за девять дней, то не сделает и на одиннадцатый.

Ну и пожалуйста, упрямый осёл!

Я всё равно буду думать о тебе каждую ночь и очень надеюсь, что каким-то невообразимым образом ты это почувствуешь. То, как я мечтаю о твоих варварских губах и руках. Каждую чертову ночь. Моё тело вообще будто взбесилось. Я бы сошла с ума, взбесись оно в других обстоятельствах. Но теперь, когда я знаю, чего ему нужно, злюсь на этого упрямого осла втройне.

Выйдя из крошечной ванной, тяну носом запахи жареных овощей и мяса, чувствуя, как наполняется слюной рот.

- Где это ты сегодня была? - спрашивает Фатима, раскладывая по контейнерам ароматную и очень аппетитную еду.

Когда я вернулась, она уже была здесь. У неё есть свой ключ, думаю, Тина дала его ей на какой-то особый случай.

Я не хочу говорить о том, где была. И вспоминать тоже. Ещё только полдень, а этот день уже хуже некуда.

Взяв из корзины яблоко, забираюсь на столешницу и с хрустом откусываю, давя кисловатой мякотью подобравшийся к горлу ком. Прижавшись виском к стене, наблюдаю за её суетой, отвечая на вопрос:

- Пробовала работать официанткой.

- Любая работа хорошее дело, - поощряет она, заполняя наш с Тиной холодильник лучшей в мире едой. - Сейчас налью тебе супа…

- Эта работа не для меня, - говорю, глядя на своё яблоко.

Это было ужасно…

Большинство людей просто безумно раздражает, когда на каждом слове их переспрашивают и перебивают, не говоря уже о том, как сопротивляется моя голова концентрации на чём-то одном, когда вокруг двигаются, шумят и колышат воздух своим присутствием посторонние мужчины.

Я умчалась оттуда раньше, чем успела принять второй заказ. Я… никогда не смогу работать официанткой.

- Тогда, поищи другую, - пожимает укутанными в чёрное платье плечами Фати.

Я вообще понятия не имею, на что гожусь. Думаю, я могла бы неплохо драить полы.

- Через пару недель Тина откроет свою кофейню… - сообщаю, бессмысленно глядя в пространство.

- Кофейня… - вздыхает Фатима. - Вот уж это точно не для неё.

С этим я полностью согласна. Тина, она… создана для чего-то другого. Для чего-то большого и сложного. Без её помощи я бы не сдвинулась с места ни на миллиметр. Просто сидела бы там, в доме, и смотрела в окно, как бесполезная запылившаяся вещь, для которой не найти подходящей полки.

От этих мыслей я противна сама себе.

От злости мне хочется швырять о стену предметы до полного изнеможения, а потом заснуть и проснуться сильной. Такой, как Тина.

- Доброе утро… - вяло бормочет она, возникая на пороге своей комнаты.

- Да уж обед… - ворчит Фати, оборачиваясь и осматривая её суровым взглядом.

В эти дни Тина спит так, будто отсыпается за всю прошедшую жизнь. Я не хочу лезть туда, куда меня не просят, но мужские спортивные штаны, болтающиеся на ней, как мешок, и таких же размеров футболка, недвусмысленно говорят о том, что мужчины приносят в жизнь женщин одни сплошные беды! Даже несмотря на то, что у них для женщин “кое-что” есть.