- Ты не хочешь на мне жениться? - произносит всё также тихо, будто боится, что кто-нибудь услышит, как она выкручивает мне яйца.

- Разве не это я теперь должен сделать? - интересуюсь, не зная, что ещё ей ответить.

Положив руку на черенок лопаты, пинаю ботинком снег.

У меня никогда не было узких, маленьких, хрупких и тощих девственниц. После меня она выглядела так, будто по ней снегоход прокатился. Исцарапанная моей щетиной и еле стоящая на ногах.

Я дикарь?

Может и так.

Если бы когда-нибудь мне пришлось самому ее добиваться… черт, она бы стопроцентно была старше. И, вполне возможно, я бы трахнул ее раньше, чем успел бы опомниться. Я не хочу, чтобы она была старше. Меня всё до последнего в ней устраивает, и сейчас я не представляю на её месте кого-то другого. Блять. Второй такой подходящей мне больше нет.

Отдать ее другому?

Блять, нет. Она моя. Я никому ее не отдам.

Чтоб тебя, Айза!

Где-то под кожей шевелится дерьмовое предчувствие и не даёт расслабиться. Я слишком хорошо знаю границы своей интуиции, чтобы это игнорировать.

- Знаешь что, забудь, - выпаливает обиженно. - Я не буду навязываться. Вот, возьми…

Протягивает маленькую бутылку воды, достав её из кармана.

Усмехаюсь, выбросив вперёд руку. Хватаю за куртку и тяну к себе. Перехватив за талию, прижимаю к своей груди, глядя на неё сверху вниз. Опустив глаза и нахмурив брови, смотрит на мой подбородок.

- Поговорим об этом позже, - говорю, наблюдая за её лицом.

- Как хочешь, - бросает, отвернувшись.

- Посмотри на меня, - велю, склоняя голову, потому что её поджатый рот так и просит моего.

Подчиняется, вскинув на меня мятежные глаза. Согнув плечи, провожу по её холодной щеке носом и легонько целую губы.

- Максут… - шепчет, закрывая глаза и задерживая дыхание. - Кто-нибудь увидит…

Выпрямляюсь. Посмотрев на окна дома, сообщаю:

- Ты меня не знаешь.

И это чистейшая правда.

- И что я должна о тебе знать? - возмущается, метнув быстрый взгляд на окна вслед за мной. Задрав подбородок и понизив голос, бросает. - Ты меня тоже совсем не знаешь. Думаешь, могу я прямо сейчас “проверить” понравился тебе этот поцелуй или нет?

Когда я встретил её впервые, она боялась смотреть мне в глаза.

Лениво улыбаюсь, хрипло обещая:

- Попробуй и узнаешь, что будет.

- И что будет? - по-деловому выгибает брови.

- Первое правило, Айза, - рычу, стискивая рукой её талию.

- К черту твои правила, Максут!

- Прикрой-ка свой ротик… - оборачиваюсь на звук подъезжающей к воротам машины.

Пронёсшийся через них чёрный питбуль сообщает мне о том, что в дом пожаловал мой босс Аид Джафаров. Черт. Если они с Тинатин считают, будто я не знаю о том, что творится уже две недели у задних дверей дома, спешу расстроить. Аид следит так, что его ночные вылазки мог бы не заметить только полный дебил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И если бы я заранее знал, чем закончится этот день, отметил бы его в календаре грёбаным красным крестом, потому что, уйдя сегодня из дома, Тина забыла вернуться назад! И если бы не мой босс, мы все решили бы, что в этом нет ничего странного. Но там, где есть одна маленькая, сующая свой нос куда не следует женщина, мужчине не стоит расслаблять ни на одну минуту.

Уперев локти в колени, смотрю на свои часы, а потом в безликий кафельный пол под своими ботинками. Яркий свет энергосберегающих ламп давит на глаза. Поднимаю их, когда в поле моего зрения возникают ноги, обутые в полимеровые больничные туфли.

- Вы родственник? - спрашивает женщина-врач в белом халате и с именем Динара на бейдже.

Никогда не думал, что однажды придётся давать характеристику нашим с Тиной отношениям, но и этот день настал.

- Я - друг, - говорю непривычно хриплым голосом, соединяя в замок висящие между колен ладони.

Её глаза не мигая изучают моё лицо, а красивые губы приоткрываются, но ничего не произносят.

Полное отключение каких-либо психологических процессов в моей башке всё ещё действует, и это мешает даже вопросительно выгнуть брови, поэтому просто молча смотрю на неё в ответ, приподняв голову. Плавные черты её лица, даже при забранных в тугой пучок волосах, мешают точно определить возраст, но я предполагаю, что ей слегка за тридцать.

- Ей сделали седативный укол, и сейчас она спит, - опомнившись и откашлявшись, сообщает врач. Глядя мне в глаза, продолжает профессионально выверенным голосом. - Ушибы, ссадины, но переломов нет. Следов насилия тоже. Вы планируете связаться с полицией?

Колкий спазм где-то в груди отдаётся спазмом в горле.

Если бы мы не подоспели во время…

Как человек, привыкший смотреть на вещи с утроенной реалистичностью понимаю - то, что мы подоспели вовремя - это просто долбаная случайность.

Глубоко вдохнув, отвечаю:

- Это не мне решать.

Скорее всего, полиция сама “свяжется” с Аидом Джафаровым, а может быть уже “связалась”, потому что тот, кто сделал это с Тиной, лежит с дыркой в башке посреди своего роскошного офиса в центре города прямо в эту минуту. И то, что в момент проникновения группы захвата в этот офис недоумок-охранник успел нажать тревожную кнопку, поднимает проблему до уровня главного прокурора Республики. Думаю, для Джафаровых это сраное досадное недоразумение, потому что я слышал, будто республиканский прокурор - зять моего босса.

Аид умеет работать на перспективу, иначе он был бы здесь вместо меня.

- Ясно, - опускает глаза лечащий врач Тинатин и вдруг замечает, кладя на кресло рядом со мной больничную карту. - Вам нужна помощь.

Махнув рукой на мои ладони, быстро лезет в карман своего халата и достаёт оттуда запакованную в маленький квадратный пакетик антисептическую салфетку. Прежде чем успеваю отреагировать, хватает прохладными деликатными пальцами мою ладонь и тянет к себе, бормоча: