даже много привлекательного в этой самонадеянности. Шеффер закончил тем, что предпочел подружиться с новой натурщицей - она действительно была ему нужна для работы. За месяц сотрудничества у них больше не было недоразумений.

11

Был жаркий июнь 1834 года. Адель выскочила из наемного экипажа, привезшего ее на улицу Кассини, мгновенно поднялась по лестнице, ворвалась в свою квартиру и, на ходу развязывая ленты шляпки, прокричала, не умеряя шагу:

- Боже мой! Боже мой! Вы даже представить не можете, что со мной случилось!

Жюдит выбежала из гостиной ей навстречу. Адель на миг порывисто заключила горничную в объятия:

- Жюдит! Моя милая Жюдит! Мы выиграли!

- Что случилось?

- Погоди, я все расскажу. Мне надо отдышаться и повидать Дезире… Ах, Жюдит, это просто невероятное везение!

Задыхаясь от радости, Адель склонилась над колыбелью, осторожно взяла сонную девочку на руки, бережно прижала к себе, с наслаждением вдыхая молочный запах детского тельца, покрывая нежными поцелуями голенькие пухлые ручки и розовые щечки малышки.

- Дезире, мое сокровище! У нас теперь будет совсем другая жизнь, - прошептала Адель, снова укладывая дочку. - Мне так повезло! Ты спи, мой ребенок, спи! Я все сделаю, чтобы мы были счастливы.

Она обернулась к горничной:

- Жюдит, надо хорошо подготовиться к вечеру. Надо заказать хороший ужин у какого-нибудь ресторатора, лучше всего у Вери - у него всегда великолепные куропатки, да еще приготовить вина - шампанского, конечно, и шамбертена… словом, самого изысканного! Сегодня вечером у нас будет очень высокий гость.

- Да кто же? Кто? Вы будто нарочно не говорите!

Адель произнесла, хватая служанку за руки:

- Его высочество герцог Орлеанский, вот кто! Старший сын короля, наследник престола!

Глаза у Жюдит расширились:

- И он согласился? Он придет?

- Еще бы! Уверена, что придет.

- Вы осмелились пригласить его, мадемуазель?

- Он сам просил приглашения… Так что, милая моя Жюдит, сегодня вечером я буду почти что принцессой. Она увлекла горничную прочь из комнаты, чтобы не разбудить дочку, и там дала Жюдит еще несколько поспешных указаний. Надо было принять гостя по-королевски. Хотя, честно говоря, особого волнения Адель не испытывала и исходила из того соображения, что вряд ли принц может быть изысканней и требовательней Эдуарда де Монтрея. Она общалась с Эдуардом, стало быть, будет на высоте и с герцогом Орлеанским.

- Дезире надо будет отнести вниз, к хозяйке, - сказала Адель, - ты посидишь с девочкой… сегодня никак нельзя оставить ее в спальне.

- Может быть, отвезти ее к вашей матери?

- О, нет. Мама всегда так занята. Она еще слишком молода, чтобы быть настоящей бабушкой.

Жюдит, помедлив, все-таки не выдержала:

- Так как же вам удалось проделать все это с принцем? Расскажите!

- Это чистая случайность, Жюдит. Просто мне повезло.

В то утро Адель, как обычно, к десяти часам приехала в Тюильри. Охрана, уже знавшая ее, пропустила без всяких проверок. Ари Шеффер, как всегда, немного опоздал, но в целом работа шла как обычно. В обязанности Адель входило сидеть не шевелясь, пока художник делал какие-то наброски. Во время работы в мастерскую входили то одни, то другие люди - светские холеные денди, почтенные вельможи, похожие на министров, - словом, к постоянным посещениям Адель привыкла. Поэтому, когда в мастерскую зашел молодой человек лет двадцати пяти, с которым Ари весьма дружески поздоровался, Адель не обратила на этот визит никакого внимания и продолжала позировать, сохраняя выражение полного безразличия на лице.

Это был высокий, несколько худощавый, даже тонкий молодой человек, с чертами лица продолговатыми, но совершенно правильными и благородными: прямой нос, бледно-голубые глаза, высокий открытый лоб, темные волосы и бакенбарды. Двигался он уверенно, но медлительно, как человек, знающий, что его будут дожидаться, во взгляде читалась небрежность. Он задал Шефферу несколько вопросов - речь у незнакомца тоже была неспешная, он даже несколько растягивал слова, отчего казалось, будто он иронизирует. Художник, смеясь, поведал ему, как другу, пикантный анекдот о Проспере Мериме и Жорж Санд.

- Вы представить себе не можете, он с ней ничего не смог как мужчина, - многозначительно сказал Шеффер, снимая нарукавники. - И это наш Мериме!

- А вы откуда все это знаете, милейший Ари? - спросил незнакомец.

- Дюма растрезвонил об этом по всему Парижу, а уж самому Дюма поведала эти секреты Мари Дорваль, подруга Жорж. Какая это, должно быть, жалость - полгода добиваться женщины, ухаживать не только за ней, но и за ее ребенком, а когда, наконец, добиться вожделенного свидания, оказаться полностью бессильным! Правда, говорят, эта Жорж невероятно бесстыдна, оттого Мериме и смутился.

Адель, чувствуя любопытство, спросила:

- Так что же, эта Жорж Санд - женщина? Почему ее зовут как мужчину?

Молодой человек, в продолжении всего разговора не спускавший с Адель глаз, неторопливо пояснил:

- Это писательница, мадемуазель, большая оригиналка. Она бросила мужа ради литературы, открыто живет с любовниками, курит и одевается по-мужски.

- По-мужски? А зачем ей это понадобилось?

- Чтобы добиться равноправия с мужчинами. - Незнакомец и Шеффер расхохотались. - Если желаете, мадемуазель, могу порекомендовать вам ее последний роман: «Роз и Бланш».

- Нет, не последний. Уже вышел новый, называется «Лелия», - сказал художник.

- Вот-вот, - согласился молодой человек. - Так что же, мадемуазель, желаете получить эти книги из моей библиотеки?

Адель, отнюдь не намеревавшаяся связывать себя какими-либо отношениями с этим юношей, ответила:

- Благодарю вас, не надо. При желании я могу купить себе любую книгу. Когда наш милейший Ари отпускает меня, я всегда возвращаюсь домой через набережную Сен-Луи, а там полно книжных лавок.

Ее ответ прозвучал холодновато. Шеффер и его друг переглянулись; художник развел руками и с сожалением улыбнулся - Адель заметила это, после чего они стали прощаться. Молодой человек удалился. Шеффер взглянул на свою натурщицу и совершенно искренне расхохотался:

- Ну, моя дорогая, вы никогда не перестанете меня удивлять! Вот это был ответ так ответ! Вы показали себя настоящей весталкой, невозмутимой и холодной. Браво, вы заставляете меня уверовать в вашу добродетель. Или, может быть, вы не заметили, что он пытался ухаживать за вами?

Адель, сбитая с толку и чувствуя, что чего-то недопонимает в этой истории, раздраженно бросила:

- По-вашему, я должна отвечать на заигрывания каждого встречного?

- Каждого попавшегося? Черт возьми! И это вы его так называете?!

- А кто он такой? - спросила Адель,