Еще один момент я сначала прошляпил. Если мне не повезет, жена должна иметь право распоряжаться деньгами.

Береславский разозлился на мою забывчивость, но, перезвонив своему знакомому, снова отправил меня к нему. Правда, за эти дни у знакомого сменился телефон. Похоже, их бизнес мало отличался от моего. По крайней мере, по необходимости избегать внимания некоторых неприятных органов.

Я думал о своем. А мои глаза и уши работали самостоятельно.

Поэтому обнаружил Амира первым.

Даже не самого Амира, а некое уплотнение желто-зелено-коричневого цвета — Амир прятался за большим кустом с остатками листвы.

Остановившись, я понял, что друг детства смотрит на дорожку со скамейкой. Скамейка, наверное, и находилась на переданном мне пересечении координат.

Сначала я подумал, что он хочет меня грохнуть на подходе. Но руки Амирчика были пусты, и более того — в кожаных перчатках.

Непохоже на засаду.

Скорее — мужчина хочет убедиться в том, что засада не приготовлена ему.

— Амир! — издали окликнул я, чтоб не испугать. Такие люди, пугаясь, могут много чего натворить. И тоже вынул руки из карманов.

— Ты как партизан, — рассмеялся он, разворачиваясь навстречу. Но как-то не очень весело.

— Наша служба и опасна, и трудна, — ответил я. — Пойдем на скамейку?

— Она мокрая, — не принял предложения Булатов. Да и я тоже передумал: люди в пустынном парке привлекают внимание, если все-таки по дорожке кто-нибудь пойдет. Например, патруль полиции.

Мы закурили. Так получалось теплее.

— Почему не выполняешь заказ? — спросил Амир. — Он скоро уезжает.

— Когда? — спросил я, хотя знал когда.

— Через пару дней. На кого-то охотиться, — хохотнул он. — В этом мире все на кого-то охотятся, — похоже, друга детства тянуло пофилософствовать. — Твоя задача упрощается, — перебил он сам себя.

— Что так?

— Во-первых, не надо возиться с Джамой.

— Почему? — Я и не собирался с ним больше возиться. Но не понимал, почему Амир пришел к тому же мнению.

— Неохота быть кровником с его семейкой, — неожиданно честно ответил Булатов. — Тем более он теперь не помеха.

— Не понял. — Я действительно не понял, почему упертый мент более не помеха Амиру.

— Он женится. Значит, из-за Лейлы обид не будет. А по бизнесу — вряд ли он продолжит служить — их и так нет.

— Джама пойдет в бизнес? — не поверил я.

— Ему ж надо будет семью кормить. Так что подождем.

— Хорошо. Что во-вторых? — Я точно услышал, что он сказал — во-первых.

— Во-вторых, я нашел тебе безопасный подход к Полею.

— Очень хорошо. — А как еще должен отреагировать киллер, получивший заказ.

— Завтра он будет в одном закрытом местечке. Случайно получил данные. — Амир протянул мне узкий конверт. — Там адрес и пригласительный. Охраны почти не будет, только на входе. Мероприятие не плановое, Полей пока даже не в курсе.

— А если он не пойдет? Может, у него уже другие планы?

— Пойдет, — усмехнулся Амир. — Это его главный донор. А Полей лезет в большое дело, очень большое. — В его голосе промелькнула обида.

Вон оно что, обидели Амирчика, не взяли в доляху. Вот такие они, друзья детства.

— Без тебя лезет? — Теперь уже смешно было мне. Господи, какие же они убогие!

— Не твое дело, — скривился Амир.

Зря я влез, действительно, не мое дело. Он же псих. А Булатов уже недоверчиво смотрел на меня. Просчитывал какие-то неведомые варианты. Наконец вроде успокоился.

— Раз ты его так получаешь, — на блюдечке, можно сказать, — вторую половину платить не буду, — сказал добрый друг детства.

— Мы так не договаривались. — Я сделал очень неприятное лицо. Денег мне было не надо. Я и не рассчитывал получить с мертвого Амира деньги. Но если б не разозлился — Амир бы мгновенно меня раскусил.

— Но, согласись, я тебе его тепленьким выставил. Это тоже стоило денег.

— Вот и грохни его сам, — сказал я, типа собираясь уходить.

— Ладно, черт с тобой, — принял решение явно успокоенный Булатов.

Собственно, теперь мне только и оставалось сделать то, зачем пришел.

Успокоенный Булатов — это нужная доля секунды, чтобы вытащить длинный, с глушаком, ТТ. После чего один-два крякающих звука — и, прощай, мое детство.

Однако я медлил.

Почему — сам не понимал.

Хотя ясно было, что завтрашнее приглашение — это приглашение не только на смерть Полея. Но и на мою собственную. Амир наверняка будет там. Не обязательно лично. Но обязательно меня пришьют после убийства Полея.

Надо доставать ТТ и очищать мир от негодяя.

Вместо это я спросил:

— У тебя все?

— Все, — сказал Булатов.

Я повернулся к нему спиной и сделал шаг.

Точнее — собрался сделать шаг. Боковым зрением увидел, как Амир полез за пистолетом.

Почему он так поступил?

Уже потом, размышляя, понял, что он заподозрил плохое, когда я промедлил в конце. Чутье у него всегда было волчьим. Ошибся Амирчик лишь в одном: мое бездействие расценил, как страх ответного выстрела. Вот и решил поменять планы: черт с ним, с Полеем, лишь бы потом не ожидать пулю каждую секунду от Грязного.

Если б дело было лет десять назад — лежать бы мне в Сокольниках до весны, через недельку начнется снег, и привет.

Но Булатов был уже не столь ловок. Зачем ему тренинг, у него же Грязный в подручных.

И хотя он успел выстрелить раньше, но попал мне в плечо.

Я попал ему в голову.

Оглушенный произошедшим, не сразу понял, что не слышал звука выстрелов. Вглядевшись, увидел в руке Амира какой-то большой незнакомый пистолет, с глушителем еще серьезней, чем у меня.

Я не стал забирать у него оружие. Если найдут до снега, пусть знают, что этот человек — бандит. Почему-то мне это было важно.

За все время по дорожке рядом с нами никто не прошел. Поэтому я, не торопясь, перевязал платком руку. Кость была цела, да и рука левая. Не худший результат дуэли с Амиром Булатовым, тем более когда его выстрел — первый.

Но вот обычного после победы радостного возбуждения не испытал.

Превозмогая боль — рука сильно болела, — поспешил домой. К Наргиз. Она очень обрадуется моему быстрому возвращению.

Пусть хоть ей будет хорошо.

И еще одна мысль плотно засела в мою голову. Какие бы планы Грязный ни строил — в конце концов он все равно убивает.