— Лоуренс?

Болдуин молчал, пока они не подошли к келарю.

— Сэр Болдуин? Рано вы поднялись нынче утром.

— Как и ты, — отозвался Болдуин, разглядывая тележку. — В город собрались?

— Приходится угождать друзьям. Мы владеем рыбным промыслом и часто посылаем рыбу в дар городским друзьям.

— Ты сам собираешь улов?

— Я? Неужто, сэр Болдуин, такой старик станет расхаживать на ходулях по речным отмелям? Для таких дел нужны молодые ноги.

— Право? А я слышал, что в ту ночь, когда убили Джульетту и ее спутника, ты выходил сам.

— Не знаю, кто мог сказать такое. Я не выхожу из монастыря по ночам. Там ведь призрак, разве я не рассказывал?

— Конечно, — улыбнулся Болдуин. — И еще мы слыхали, что Джульетта рассказывала о встрече с призраком в ночь бегства Мортимера. Кто-то мог рассердиться на нее за болтливость — особенно если считал, что по ее доносу арестовали доброго настоятеля.

— Кому могла прийти в голову подобная мысль?

— Действительно, кому? — холодно ответил Болдуин, пристально разглядывая монаха. — Если человек любил своего начальника и видел, как его бросили в тюрьму, он мог от обиды и злости взять дело в свои руки. Полагаю, это был сильный человек. Старик не сумел бы перенести тело Пилигрима. — Он оглянулся на тележку. — Кому предназначается эта рыба?

Лицо Лоуренса не дрогнуло.

— Сэру Генри. Наш добрый настоятель просил меня лично доставить ему воз.

— А, тому самому человеку, который доложил о возможной причастности вашего настоятеля к побегу Мортимера? — холодно улыбнулся Болдуин. — Такое поручение тебе не по вкусу?

— Настоятель поставлен на место нашего бедного брага Уолтера, вырванного из нашей среды. Естественно, я стараюсь повиноваться своему настоятелю.

— Естественно, — сухо повторил Болдуин. — Я думаю, многие из твоих братьев не больше тебя радуются такому обороту дела.

— Мы все недовольны. Но нас утешает сознание, что мы, как умеем, служим Господу, что бы ни думали или ни делали властители этой земли. И, даст Бог, рано или поздно наш настоятель к нам вернется.

— Дай Бог, — согласился Болдуин.

— Ну и какая нам в том польза? — осведомился Саймон.

Болдуин ступил в лужу и с сожалением уставился на свои сапоги.

— А ведь была когда-то хорошая кожа, — пробормотал он некстати. — А? Да, думаю, польза есть. По-твоему, этот человек мог быть убийцей?

— Лоуренс? Нет!

— И я так считаю, — подтвердил Болдуин. — Что само по себе упрощает нашу задачу.

Саймон уставился на него.

— И что дальше?

— Дальше мы поищем ответа у другого, — улыбнулся Болдуин, сворачивая к воротам. — У человека, всей душой преданного Лоуренсу и прежнему настоятелю. У человека, достаточно сильного, чтобы перетащить в яму убитого Пилигрима, и в тоже время достаточно молодого, чтобы справляться с ходулями. Эй, привратник! Мы хотели бы повидать вашего послушника, брата Джона. Он здесь?

— Нет. Пошел проверять садки.

— Попробую-ка угадать: он доберется до них на маленькой лодочке?

— Кто же доверит лодку такому мальчишке! Обойдется ходулями, как и его наставник келарь.

— Ну конечно. Скажи, где нам его искать?

— Лучше подождите здесь, он скоро вернется. Принести вам эля?

Уильям осмотрелся по сторонам.

Были времена — он был тогда мальчишкой, — когда, оглядывая этот зал, он видел повсюду роскошь и великолепие. Ковры и отличную посуду, серебро, блестевшее в отблесках очага, горевшего посреди комнаты, подушки на лавках и больших охотничьих собак, расхаживающих туда-сюда. Здесь было уютно и красиво.

Взрослея, он все реже бывал в этом поместье. Он приобретал новые имения, его торговые предприятия приносили плоды, он чаще бывал за границей и все чаще мечтал в минуты досуга о том, чтобы осесть на месте и жениться. Потом он встретил Сесили.

Такую красавицу он искал всю жизнь. Высокая женщина с сияющими голубыми глазами и темными кельтскими волосами, она очаровала его. Очаровала так сильно, что он рассказал о ней старому товарищу, Генри. А когда встретился с Генри в следующий раз, тот уже завладел ее сердцем. Это едва не сломило Уильяма.

Время исцелило его. Он нашел милую Изабель — прекрасную супругу, родившую ему маленького Уильяма и еще двоих детей, и звезда Уильяма восходила, потому что его покровитель, Пирс Гавестон, приобретал все больше влияния. Сам король знал Уильяма в лицо.

А потом Гавестон был схвачен врагами и убит. То был страшный удар. Тогда Уильям узнал, что значит остаться без покровителя. Всего три года спустя разразился голод, Изабель и дети умерли. Кости Христовы, черные были времена! Всего восемь лет прошло, а прежней жизни как не бывало.

После голодных лет Генри стал входить в силу. И всего полтора месяца назад Уильям впервые увидел его дочь и узнал в ней черты женщины, на которой когда-то мечтал жениться. Джульетта захватила его в плен своей спокойной тонкой красотой, быстрым умом и веселым нравом. Он не мог устоять.

В дверь загрохотали, и он очнулся от раздумий.

— Пирс, посмотри, кто там.

В молодости они с Генри были неразлучны. Буянили в тех же кабаках, увивались за одними девками, даже вместе дрались с пиратами. Но когда Генри отбил у него женщину, вся любовь к другу развеялась, как дым на ветру. Ничего не осталось.

Со двора послышался вопль, и Уильям, развернувшись на каблуках, увидел ввалившегося в дверь Пирса. Тот споткнулся, зажимая ладонью висок, шагнул вперед, как слепой, и медленно, словно подрубленное сбоку дерево, повалился на пол, развернувшись в падении и упав навзничь.

Люди, оставленные сторожить и защищать его, стояли в дверях, но против силы, рвавшейся в дом, они выступать не желали.

— Ну вот, Уильям, — сказал сэр Генри, засовывая за пояс боевой молот и оглядываясь кругом, — думаю, тебе лучше отправиться со мной.

Лоуренс шел по дорожке к мосту, но мыслями оставался рядом с рыцарем, поджидавшим у ворот. Кончилось тем, что он, вздохнув, разъяснил возчику, куда доставить рыбу, и с тяжелым сердцем повернул назад, направившись вдоль реки к садкам. Там еще расхаживал рослый парень. Он подоткнул полы за пояс, чтобы не замочить их, а ходули были скрыты под мутной водой.

— Джон? Поди-ка сюда на минуту!

Веревка снова стиснула Уильяму горло, но он мало что мог сделать. Лошади шли рысью. Хорошо еще, он не совсем обессилел.

Какая ирония! Его, не виновного ни в каких преступлениях, хочет погубить злейший враг только за то, что когда-то они любили одну и ту же женщину, а после он полюбил ее дочь. И женился на ней, а что вышло? Она умерла, и его сын мертв, а теперь и он тоже умрет. Уильям не сомневался в намерениях Генри. Этот человек твердо решил избавиться от него.